Аномалия
Шрифт:
– Если ты думаешь, что отведенные десять минут ты будешь демонстрировать мне заученные фразы из методички, то ты ошибаешься. Продемонстрировать свои реальные знания или их отсутствие ты еще успеешь, а сейчас, в оставшееся время ты живо принимаешься за задание, которое я тебе дал.
– Но…
– Ты глухая? Я считаю до пяти.
Хочется от души взбрыкнуть и шибануть в него его же халатом, вот только головой-то я понимаю – чем больше буду пререкаться, тем больше доставлю ему удовольствия и еще сильнее усугублю свое и без того фиговое положение. Ладно, тоже мне проблема,
Пока я раздумываю, как правильно осуществить сие действо, Потапов включает воду и указывает взглядом на кусок мыла. А, собственно, с какой стати я должна портить свои руки? Ведь можно справиться как тетки из древних веков. Что они там делали? Колотили белье. Кажется, да.
– Давай живее.
– А мне кажется, что ваш халат уже чистый.
– Значит, ты звездоболка?
– В каком-то роде, да, я звезда.
– Кулинарии?
– Не только. Просто звезда.
– Рифма просится нехорошая.
– Рифмуйте. Можете даже всеми известными матерными рифмами. Но взамен, после этой экзекуции, махнитесь студентами. Я пойду к симпатичному блондинистому доктору, а девушка из моей группы по имени Ангелина вместо него к вам. Она, кстати, очень умная душнила.
– Если ты сейчас не начнешь стирать, я отдам запись ментам сразу после работы.
– Хорошо, хорошо, – стягиваю с себя халат и подхожу к вешалке. Поборов брезгливость, снимаю чей-то халат, повидавший атомную войну, судя по желтоватому цвету, и накидываю на себя. – Чтобы не забрызгать свой чистенький, – зачем-то поясняю я и возвращаюсь к раковине.
Принимаюсь мочить рукава и намыливать их мылом. И тут очередной ступор. И как это технически совершить?
– Только не говори, что ты никогда не стирала руками, – молчу, уткнувшись взглядом в раковину.
– Конечно, стирала, – как ни в чем не бывало бросаю я. – Отойдите, пожалуйста, в сторону.
– Зачем?
– Таинство стирки и все такое.
– Я привык все контролировать, – ну что ж, потом не жалуйся.
Замахиваюсь и со всей силы ударяю рукавом по краю раковины. Очередной замах и такое битье продолжается ровно до тех пор, пока я не слышу позади себя:
– Я смотрю, ты малость с припиздинкой.
– Пере, – очередной удар и, вынуждена признать, что бить об раковину одежду - трудно.
– Что?
– Перепиздинкой. И не малость.
– Вынужден с тобой согласиться. Ты чего творишь?
– Как это что? Стираю. Бить легче, чем тереть. В старорусские времена так и стирали. Колотили обо что-то твердое.
– Для чего?
– Вошек выгоняли.
– Манда.
– Я? – перевожу взгляд на Потапова. Еле сдерживаю улыбку, когда понимаю, что он надевает футболку, явно боясь, что ее коснется участь халата.
– Я говорю, мандавошек выгоняли?
– Да вроде обычных головных.
– Головные на волосяном покрове.
– Значит, платяных, – очередной замах и удар о раковину.
– А ты уверена, что у меня на рукавах есть такие?
– Учитывая, в каком месте вы работаете, тут помимо головных и платяных, не удивлюсь, если есть и лобковые. В придачу к клопам. Сергей
– Нет.
– Что нет?
– Ты проходишь практику у меня. И это не обсуждается.
– А вы осознаете, что закончится все так, как у «Титаника» при встрече с айсбергом? Я буду на месте Розы, а вы на месте покойного Джека. Оно вам надо?
– Я не джентльмен, – ухмыляется в голос. – В случае кораблекрушения, я лягу на дверь сам. И других выскочек, плавающих рядом, – делает паузу и нарочито медленно наклоняется ко мне, – утоплю. Сама себя наказала, рыжая. Через десять минут жду тебя у сестринского поста. Пол за собой вытри.
Уже через семь минут я оказываюсь у поста, где Потапов о чем-то треплется с заведующей. На нем другой медицинский костюм совершенно точно первой свежести. И тут до меня доходит. Неужто на меня жалуется заведующей? Пусть только попробует, я тут же папе позвоню. Наконец, заведующая уходит и это хамло переводит на меня взгляд.
– Новенький дед в конце коридора – наш. Он лежачий. И чтобы его принять, ему надо сменить подгузник, ну и малость привести в порядок. Пойдем.
Я не сразу понимаю, куда он меня приводит и главное зачем. И только когда Потапов выдает мне перчатки, пеленку, подгузник, пару тряпок с мочалкой, а также пену для умывания, осознаю, что это значит. Он скидывает эту задачу на меня!
– Вот это еще давай возьмем.
Стоило нам только выйти в коридор, как он тянет руку в карман моего халата.
– Что вы делаете?!
Молча достает из кармана мой телефон, хмыкает, отсматривая его со всех сторон, и, по всей видимости, принимается вбивать свой номер.
– Как только все сделаешь, набери меня. Будем его вместе принимать.
– Еще чего. Я не буду это делать. Это обязанность санитарки.
– Которой нет. А ты еще не врач. И даже не медсестра. Поэтому ты будешь делать то, что скажу я. Захочу – будешь ватные шарики крутить, а если остро встанет...вопрос нехватки персонала, захочу и отсосешь.
– Чего?!
– Отсосешь слизь аспиратором из верхних дыхательных путей у деда из девятой палаты. А ты что подумала? – что ты мудак!
– Пол скользкий в коридоре. Смотрите, не поскользнитесь, Сергей Александрович.
– И ты, смотри, шею не сверни, рыжая.
Глава 4
И все-таки спасибо маме с папой за прекрасное, пусть и веснушчатое лицо, и за не менее прекрасную фигуру, в частности ноги и грудь. Последнее вообще великолепный инструмент манипулирования противоположным полом. В особенности такими молодыми парнями, которые за возможность попялиться на мою обтянутую платьем троечку, согласны не только сменить постельное белье, вымыть дедулю, но и сменить подгузник.