Аномия в России: причины и проявления

Кара-Мурза Сергей Георгиевич

Возникло новое явление — социальное сиротство. Вот состояние на 2004 год: «Изменения экономических отношений в России повлекло за собой ряд существенных перемен в социальной жизни общества… Страдающими группами стали наиболее слабые — дети и престарелые. Половина детей проживают в бедных семьях с доходами ниже прожиточного минимума. В них дети не только лишены удовлетворительного питания, но становятся обузой семьи, получают характеристику «лишних».

В российской действительности появилось такое явление, как вынужденное сиротство. Это дети, имеющие родителей, но вынужденные жить вне своего дома: в детских домах, приютах, интернатах. Официальная статистика показывает, что численность «социальных сирот» составляет сегодня более 685 тыс. человек» [19].

Осознание

себя бедным невыносимо для ребенка и подростка, очень немногие с ним могут справиться: для этого требуется редкостная воля и самоуважение, даже презрение к окружающим. Особенно тяжелую травму наносит стигматизация — «наложение клейма», как на раба или каторжника. 18 Эта операция почти всегда порождает ненависть и жажду мщения, пусть до поры скрытую.

Обеднение семьи резко снижает ее воспитательный потенциал, и ребенок, травмированный социальным неравенством в школе, не получает духовной поддержки и в семье. Социологи пишут: «Анализ социально-экономических причин и факторов, снижающих воспитательный потенциал семьи, свидетельствует о распространении такого нежелательного явления, как социальная депривация, означающего лишение, ограничение либо недостаточность условий, материальных и духовных ресурсов, необходимых для выживания, разностороннего развития и социализации личности. Дети из обеспеченных семей оказываются в привилегированном положении в плане получения полноценного образования, лечения и отдыха…

18

Заметим, что 1992 г. отменили школьную форму — давно найденный школой способ предотвратить стигматизацию одеждой. В советской школе 1930-1940-х годов с их уравнительным бытом хвастаться костюмом не приходилось. Но как только в 1950-е годы жизнь стала налаживаться, для мальчиков ввели форму (1954 г.), а у девочек она была восстановлена в 1948 г.

Низкие показатели доходов от занятости по найму побуждают работников искать дополнительные источники или увеличивать рабочее время. Это приводит к переутомлению и уменьшению возможностей общения с детьми. «Усталость и переутомление» отметили в опросах 47,5%, «недостаток свободного времени» 10,4% респондентов… Это значительно осложняет реализацию воспитательной функции, может привести к разногласиям и недопониманию между старшим и младшим поколением, пробелам в воспитании и конфликтам, вплоть до безнадзорности и беспризорности детей.

Постоянное отсутствие родителей, физическое и психологическое переутомление, связанное со значительными перегрузками на работе, исключение отцов из процесса воспитания порождают семейные конфликты, влекут за собой искажение социальных и гендерных стереотипов поведения в семье, которые ребенок «перенесет» во взрослую жизнь» [100].

Н. Давыдова и Н. Седова, изучавшие эволюцию бедности в России с самого начала реформ, сделали в 2004 году такой вывод, относящийся к детям: «По данным нашего исследования, немалая доля российского населения (23,1%) серьезно озабочена отсутствием перспектив для детей, и именно для бедных на практике эта проблема встает наиболее остро. Как уже отмечалось, возможности получения хорошего образования, включая дополнительные занятия для детей и взрослых, в настоящее время входят в первую пятерку наиболее значимых факторов, отличающих жизнь бедных семей от жизни всех остальных.

Уже сейчас подавляющее большинство российских бедных (62,2%) оценивают собственные возможности получения образования и знаний, которые им необходимы, как плохие (население в целом склоняется к подобной оценке только в трети случаев, богатые — практически никогда). Следствием того, что только каждой десятой бедной семье в России удается оплачивать образовательные услуги, является то, что среди бедных все больше растет убеждение в том, что получить хорошее образование «хотелось бы, но вряд ли удастся» (41,1%

бедных именно так оценивают возможность достижения для себя этой цели по сравнению с 29,7% населения в целом)» [20].

Надо добавить, что результатом массовой бедности и вызванных ею социальных страхов стал демографический сдвиг, который еще сильнее ослабляет воспитательный и защитный потенциал семьи: «В кризисных социально-экономических условиях усиливается ориентация родителей на одного ребенка — однодетная семья становится все более типичной для России. По мнению исследователей, ребенок в ней становится центром притяжения «всех и вся», исчезают особые свойства многодетной семьи, позволяющие успешно выполнять функцию социализации. Если принять за 100% все семьи с несовершеннолетними детьми (всего их 20,7 млн), то среди них более чем две трети (67,7%) — однодетные. Двухдетные составляют лишь немногим более четверти (26,9%), а семей с тремя и более детьми лишь 5,4%» [100].

Вот частный, но красноречивый симптом: резкое расслоение населения по уровню благосостояния (прежде всего по доходам) сразу породило неизвестный в советской школе феномен детской жестокости. Социологи пишут уже в конце 1991 года: «Особенно ярко синдром жестокости проявляется среди молодежи, все заметнее принимая тотальный характер. Об этом свидетельствует постоянно увеличивающееся число преступлений, совершаемых подростками с изощренной жестокостью, доходящей до садизма и глумления над личностью. Более того, в последнее время мы столкнулись с феноменом “детского бунта”, когда дети и подростки выступают застрельщиками в столкновениях между мафиозными группами, в конфликтах на межнациональной или социально-бытовой почве.

Наконец, жестокостью все больше насыщаются и отношения между самими учащимися. Многие из них полагают, что путь самоутверждения лежит через культ силы, вседозволенности. Яд суперменства проникает даже в отношения 7-10-летних, в среде которых уже начинается расслоение на тех, “кто имеет”, тех, “кто не имеет”, и тех, “кто пытается отобрать у тех, кто имеет”… Превращение определенной части подрастающего поколения в настоящих маргиналов грозит обществу страшным по силе и разрушительным по последствиям социальным взрывом» [103].

Особо надо выделить бедственное положение сельских детей и молодежи. Вот выводы социолога (2004 г.): «Процесс производственного, экономического и социоструктурного обнищания сельского бытия особенно негативно сказывается на социализации сельской молодежи. В некоторых регионах доля безработной молодежи в возрасте 21-29 лет достигает 35-40%, а 15-20-летней — 50-60%.

Ограничения в сфере трудовой социализации усиливаются отчуждением сельской молодежи от социализации в образовательной сфере. Она все более явственно усугубляется складывающейся тенденцией снижения образовательного уровня молодых людей, которым предстоит в ближайшее время обновить стареющие кадры деревни. Уже с середины 1990-х годов многие подростки из материально неблагополучных семей стали бросать школу, в результате свойственная России на протяжении последних двух-трех столетий тенденция, в соответствии с которой каждое следующее поколение россиян становилось образованнее предшествовавшего, сменяется на противоположную. Нынешнее поколение сельской молодежи школьного возраста имеет образование ниже, чем их родители в соответствующий период своей жизни. В последние три-четыре года вне школы оказываются ежегодно от 500 до 600 тыс. детей школьного возраста.

Основными причинами является бедственное положение семей, когда невозможно снарядить школьника в школу, приходится впрягать его в работу в личном подсобном хозяйстве и все чаще посылать «в люди» для заработка на проживание. Ведь 86% аграрных работников получили в 2003 году заработную плату ниже прожиточного минимума» [106].

В этой статье помещена такая таблица:

Таблица 1

Причины непосещения школы сельскими детьми школьного возраста (%)

Причины по словам родителей 1999 г. 2004 г.