Анталион
Шрифт:
– О чём задумалась? – её вопросы, как и манеры не отличаются тактичностью.
– Лекция такая скучная, что в сон потянуло.
Я вру, даже не моргнув глазом. То, что о своих политических взглядах и размышлениях лучше стоит молчать, я усвоила с детства. Не смотря на жестокие меры правительства и военных по отношению к обычным людям, среди них находились те, кто поддерживал и оправдывал действия государства. Такие "патриоты" находились даже в заводских районах, где забастовки и протесты со временем стали будничным делом. Хотя лекция и, правда, скучная.
–
Понятия не имея, о чём она говорит, отвечаю:
– Меня зовут Оливия, – не нахожу ничего более умного для того, чтобы перевести тему, – но можно просто Лив.
– Я Рита. А это Стеф и Тамира.
Только теперь я замечаю двух девушек стоящих на две ступени ниже Риты. Она даже не стала разъяснять кто из них кто.
– Я Стефани.
Тихо и сдержанно представляется кареглазая брюнетка с короткой стрижкой, стоящая ближе к Рите. Её пухлые губы подведены тёмной помадой, цвет которой подчёркивает медный оттенок её кожи.
– А я Тамира, – тряхнув длинными тёмными волосами, взирает на меня высокая и широкоплечая девушка, – очень приятно познакомиться.
« Хоть у кого-то есть манеры», – думаю я. Не дав мне даже ответить им тем же, Рита меня перебивает:
– Куда ты будешь поступать, Оливия? – хитро посматривая на меня, Рита садится на мою парту. Длинные волосы Риты, подметающие поверхность столешницы, навеивали воспоминания о тех старых куклах с жёлтыми волосами и неестественной улыбкой. Она как непосредственный ребёнок, не смущаясь, заваливает незнакомого человека личными вопросами, будто знакома с ним множество лет.
– Хотела на медицинский факультет поступить, но теперь не знаю.
Сейчас, мне не пришлось лгать.
– А мы с девочками будем поступать в военную академию, – улыбаясь, вставляет Рита, – да, Стеф?
Стефани делает недовольное лицо и отводит глаза в сторону, не реагируя на обращение к себе.
– Потом экзамен сдадим и станем офицерами, будем в элитном отряде служить. Форма мне пойдёт. Капитаном стану, – Рита мечтательно тянет последнюю фразу.
– Давай с нами, ты хорошенькая, а хорошеньким проще пробиваться по карьерной лестнице. Зачем тебе этот медфакультет? Скука! – Рита притворно зевает на этом слове.
Такое количество информации ставит меня в тупик. Местные, не стесняясь, вслух заявляют о том, что будут поступать в военную академию, и предлагают поступить с ними незнакомому человеку? Нет никакой ненависти к военным? Или меня так проверяют?
– Я не узнаю, скука там или нет – у меня не получится туда поступить – нужно будет сразу искать работу после экзаменов.
Мне не приходит в голову для ответа ничего кроме правды. Я не знаю, что именно от меня хотят услышать, поэтому решаю не выкладывать всё сразу, но и врать безрассудно.
– И куда же ты собралась идти работать? Не на завод ли? – Рита начинает громко смеяться, Тамира глядя на неё, издаёт неуверенный смешок.
– Брось, там работают одни неудачники, которые не смогли выбиться
Я замечаю, как некоторые с раздражением на неё смотрят. Их можно понять – у многих все родные работают там.
– Лив, надо пользоваться шансами, которые тебе дала жизнь, – обводя указательным пальцем своё лицо, щебечет Рита, – времени у тебя мало для раздумий, так что решай, кем ты будешь в этой жизни.
Я не понимаю, про что она говорит. Какой шанс дала мне жизнь? Снаряд, попавший в наш дом – это и есть тот самый шанс? Чувствую, как начинаю злиться от её бестолковой болтовни.
– На самом деле здесь многие мечтают начать другую жизнь, хотя корчат из себя мятежников и бунтарей готовых идти против системы. Но это глупо. Разве работая на двух работах, ты идёшь против системы? Нет, конечно, это невозможно сделать. Так только становятся частью системы.
Она вновь отбрасывает волосы, и, самоуверенно улыбаясь, смотрит на меня сверху вниз.
– Давай к нам, что ты здесь одна сидишь.
Рита спрыгивает с парты, за которой я сижу, и хватает мой рюкзак.
– Но в первых рядах нет мест, – пытаюсь возразить я, вцепившись в свою тетрадь, и беспомощно глядя на то, как она бесцеремонно и ловко собирает мои вещи.
– Сейчас освободится, – улыбается она, – сядешь за мной. Идём.
Мы спускаемся по проходу, я иду вслед за Ритой, раздумывая о её словах. В чём-то она права – как можно идти против системы, если ты одна из шестерёнок этой системы у которой две, а то и более, работы? Тебе даже некогда раздумывать о том какую роль ты занимаешь в этой жизни, зарабатывая на еду и оплату жилья. Не военные – шестерёнки механизма, поддерживающие политический строй государства, а обычные люди, которым даже некогда задуматься о собственной судьбе.
«Неужели я приняла её точку зрения, послушав её несколько минут?»
Рита останавливается возле парты рыжеволосой девушки. Ее длинные волосы паклями падают на лицо землистого цвета, неумело замазанное дешевым кремом, в попытках скрыть фиолетовые пятна после болезни.
– Эй, ты, собирай вещи.
– Рита… – пытаюсь вмешаться я.
– Нет, Лив, подожди. Эй, Траведи, вставай, говорю тебе.
Траведи сверлит взглядом Риту, но не возражает ей, и начинает собирать свои вещи, одаривая меня взглядом полным ненависти. Поднимаясь из-за парты, она что-то злобно говорит, на что Рита лишь закатывает глаза. Нужно будет извиниться перед этой девушкой на перерыве.
– Вот и всё, – Рита покровительственно кладет мой рюкзак, учебник и тетрадь на парту, – теперь мне будет приятно оборачиваться. Она вновь хохочет.
– А где преподаватель? – я смотрю на время в своем коммуникаторе.
– Уже как десять минут назад должно было начаться занятие.
– Хорошо если она вообще придёт, – улыбаясь, отвечает теперь уже мой сосед справа, – она очень занятая женщина.
Теперь начинают смеяться все, кто сидел рядом.
– Я Рик, кстати. – Улыбаясь, отвечает светловолосый парень с веснушками.