Антарктида: Четвертый рейх
Шрифт:
– Можете считать, дорогой штурмбаннфюрер Браун, что отныне все инспекции отменяются. Инспектировать вас буду только я как офицер СД, отвечающий за разработку оружия особого назначения. Однако – к делу… Что произошло с пилотом этого диска?
– Он уцелел, больше пострадав от вибрации, нежели от падения. Жуткая вибрация – бич данной машины. Кстати, собирали мы этот аппарат в Чехии, на заводе «Ческо Морава», и испытывали на его полигоне.
– Никогда не сомневался, что чехи – технически наиболее подготовленная
– Если бы только они не оставались при этом чехами.
– Вы безжалостны, Браун.
– Второй аппарат достигал почти семи метров в диаметре, расчетная горизонтальная скорость его порядка семисот километров в час, взлетно-посадочная – шестьдесят. И всего один пилот. Высота, на которую сумел подняться этот дисколет незначительна. При полете отмечалась крайняя неустойчивость.
– Считаете, что теоретически, еще до строительства аппарата, при его проектировании, все эти недостатки учесть невозможно было?
– Мне не хотелось бы давать оценки своим коллегам.
– Вы обязаны это делать, Браун. Иначе кому нужен такой технический директор ракетного центра?
– Кое-что, конечно, можно было предусмотреть. Но ведь когда конструктор подпадает под магнетизм собственного изобретения, он перестает критически оценивать многие свои технические решения, а главное, поскорее стремится воплотить свои фантазии в реальный аппарат.
– Какой в этом смысл? При неудаче он ведь может потерять право на дальнейшую разработку.
– И все-таки решаются, – мстительно улыбнулся барон фон Браун. – Наверное, опасаются, что их тоже постигнет судьба Небеля. И они так никогда и не увидят свое детище воплощенным в металле.
– В каждой профессии существует свой риск, – философски признал обер-диверсант рейха.
Браун вновь улыбнулся, однако на сей раз уже не столь мстительно.
– Третий аппарат, – продолжил он свой рассказ, – в натуральную величину выглядел настоящим гигантом – двадцать один метр в диаметре. Экипаж – три человека. При взлете скорость достигала около трехсот километров, а горизонтальная скорость – чуть более двухсот. Создавался он в виде летающего танкобомбардировщика, оснащенного, как следует из модели, башенными орудиями, пулеметами и бомбовым запасом. Этот экземпляр продержался в воздухе уже целых пятнадцать минут, после чего тоже благополучно разбился. Экипаж, как вы сами понимаете, погиб. А теперь перейдем во второй, нижний зал, в котором находится еще незавершенный аппарат Шернера…
8
Январь 1939 года. Антарктика.
Борт германского авианосца «Швабенланд».
…Готт и уже находившийся рядом с ним командир группы военных гидропилотов гауптштурмфюрер СС Эрих Крозетт стояли на открытой части мостика и действительно были крайне встревожены.
– Так что тут
– Субмарина! – дуэтом прохрипели офицеры.
– Что?!
– Сзади по борту, в полумиле от нас, – ткнул своим биноклем в серое пространство фрегаттен-капитан, заставляя Риттера и себя припасть к окулярам бинокля.
Сомнений быть не могло: там, посреди свинцового предледового поля Антарктики, застыло черное тело подводной лодки, на мостике которой едва уловимо вырисовывались две фигуры моряков.
– Извините, капитан, но мне ничего не было известно о субмарине сопровождения, – как бы извиняясь за излишнюю встревоженность, проговорил Теодор Готт.
– Представьте себе, высокое собрание, мне тоже, – все еще не отрывался от мощного бинокля фон Риттер. – Скомандуйте: «Стоп машина!»
– Уже скомандовал, движемся по инерции. Откуда же она здесь взялась и под каким флагом ходит?
– Что не под германским – это уж точно, иначе командир не устраивал бы здесь эти «выходы на публику», да еще с такими паузами.
– Как я и говорил, фон Готт, вражеская! – вмешался в их разговор командир морских пилотов.
– Не такая уж и вражеская, если мы до сих пор все еще болтаемся на поверхности, – заметил Риттер. – И потом, я не припоминаю, чтобы в этой части мира мы с кем-то враждовали.
– Все равно объявите тревогу и дайте разрешение на взлет моего самолета.
– Надеюсь, вам как морскому пилоту известно, за сколько секунд торпеда преодолевает расстояние в полмили? Поэтому стойте и не суетитесь. А вы, фон Готт… Что вы маетесь? Радист предупрежден? Связь с субмариной устанавливать пробовали?
– Так точно. Их радист отморзянил традиционное: «Командир требует командира».
– Так прикажите ему связаться еще раз. Пусть передаст: «Командир на связи» – и предложит их командиру установить прямую радиосвязь со мной.
– Есть установить прямую радиосвязь! Кстати, субмарина приближается.
– Конечно же, приближается. Иначе какого дьявола ее командиру нужно было гнаться за «Швабенландом»?
В эти минуты Риттер все еще был уверен, что это – субмарина сопровождения, о существовании которой его, по каким-то особым соображениям, не уведомили.
Тем временем подлодка все приближалась и приближалась, и на командном мостике ее стоял теперь только один человек. Риттер видел, как он поводит биноклем из стороны в сторону, осматривая почти полностью закрытые, на арктический лад оборудованные палубы его судна с их раздвижными бортовыми стенками.
«Хотел бы я знать, кто они и что им нужно, – молвил про себя капитан цур зее, уже сожалея, что на судне все еще не объявлена тревога. – К чему эта игра в таинственность, да к тому же работая под «капитана Немо»?