Антенны

Шиманская Аглаида Сергеевна

В БОЛЬНИЦЕ

1. «Почему сова кричит…»

Почему сова кричит И на небе нет луны, Почему земля молчит И деревья так бледны? Люди погасили свет, Удалились в мир иной. Может быть, на много лет Мы расстанемся с тобой? Мой платок в слезах измят. Может быть, взойдет луна? Почему так долго спят И такая тишина?

2. «Сестра

Мария, дайте пить!..»

Сестра Мария, дайте пить! Мне страшно, умерла соседка! Висит беспомощно жакетка… Мне эту ночь не пережить. Как веки мертвые закрыть? Никто не слышит, не проснется, Вода по капле где-то льется… Сестра Мария, дайте пить! Сестра Мария! Свет погас И некому помочь укрыться. За душу надо помолиться — О, Господи, помилуй нас!

«Люблю я старость беспредельно…»

Моей матери

Люблю я старость беспредельно: Последние лучи заката, Души последнее томленье Мне память сохраняет свято. Чем безнадежнее усталость, Тем ближе небо и светлее — Любовью называю жалость, Она нежнее и теплее.

«Все проходит, все забывается…»

Все проходит, все забывается, И стирается, и смывается, А любовь? Где-то в сердце маячит, мается, Сердце нежится, согревается И навеки с кем-то прощается. Ночь бессонница, тянется, тянется, До утра со мной не расстанется. Тени черные. Тень качается, Жизнь принять, поверить, раскаяться, Боль нигде, никогда не кончается… — А любовь?

«Страх и тревога…»

Страх и тревога, Гоголя «Страшная Месть». Горя так много, Что сердцем его не счесть. Гордые души В неволе слепые борцы: «Душно мне, душно!» Из гроба встают мертвецы. Не примириться, И я не такой ли мертвец? Дайте напиться, И мне угрожает конец. Ты ль Катерина, Голубкой влетела в окно? Мы ли слились в одно Нашей душой, Катерина?

«Не вышло ничего, коса скосила…»

Не вышло ничего, коса скосила И травы сочные, и нежные цветы. Надежду в сердце долго я носила И слово устаревшее «мечты». Мы с этим словом вместе постарели Мечта, мечта, подруга скорбных дней, Пускай с тобой взлететь мы не сумели, Но не забыть мне красоты твоей!

«Если б я могла, как ты, родная…»

…Я так хочу, чтобы кто-то был счастливым Там, где безмерно бедствовала я…

Ольга Берггольц. «Мой дом»

Если

б я могла, как ты, родная Счастья пожелать, где я была несчастна, Но кому нужна страна чужая, Пусть она по-своему прекрасна? Полюбить душа ее не может, Русская душа, любовью русской, Мне цветок с родных полей дороже Пышной розы на земле французской. Здесь березка — палочка слепая, Небо — как не вымытые окна, — Где-то русская снежинка тает И платок от слез намокнет.

«Сорвался лист, летит в смятеньи…»

Сорвался лист, летит в смятеньи, Он солнцем был согрет, Холодный ветер дует вслед, Бросает ночь косые тени. Он падает и вновь несется, В пространстве тонет не дыша — Так улетит моя душа, Так нежность где-то оборвется.

Звезда («Давно, давно — а, может быть, приснилось…»)

Давно, давно — а, может быть, приснилось — Земли иной рождественская ночь: Мороз, сугробы и такая милость, Что и века не могут превозмочь. Звезда горит, ее с небес достали И с пеньем дети носят по домам. В сердцах еще не ведая печали, Они благую весть приносят нам. Россия. Русь. Страна моя родная, Ты в мальчике с рождественской звездой Все та же, та же — скорбная, святая, Слезами, кровью грех смываешь свой. Звезда горит, горит звезда Христова И память не умеет мне помочь — Давно… во сне… а, может быть, и снова Несут звезду в рождественскую ночь?

Ю.К. Терапиано

1. «Знакомый дом. Его мне жаль…»

Знакомый дом. Его мне жаль, Он в одиночестве тоскует. Окно печально смотрит в даль И светом больше не ликует. Пустые стены, тишина, Но скрыты тайны здесь живущих. Когда-то… и часов бегущих И память дома им верна.

2. «Ушли, покинули, забыли…»

Ушли, покинули, забыли… Возможно ль? После стольких лет, Где счастливы, быть может, были, Где вдохновеньем жил поэт. Но мчится время роковое И ничего не изменить. О, это «Странствие Земное» Страниц бесценных не забыть. Они и радостью, и горем В душе созвучие найдут, — А «Паруса» над Черным морем Привет по волнам донесут.

«Зацепиться за что попало…»

Зацепиться за что попало: За пустой разговор, за стук, За пожатье шершавых рук, За письмо, за утренний чай, За рукав, за собачий лай, Все равно, если глупо и мало, — Зацепиться за что попало, Чтобы жить!