Анти-Горбачев

Тамбовский Сергей

— Сколько же здесь комнат? — спросил Примаков, выйдя из Ролс-Ройса.

— Около тысячи, — любезно просветил его Иззат, — господин президент примет вас в зелёном зале.

— В смысле в малахитовом? — уточнил Примаков.

— У нас здесь малахит не добывают, так что нефритовый он, — любезно разъяснили ему.

– ---

Беседа была продолжительной и нервной — Хуссейн упирал на то, что советские друзья кинули его на произвол судьбы и не поставляют нужного вооружения в тот самый момент, когда страна истекает кровью в борьбе с персидскими узурпаторами.

Евгений же Максимович был предельно корректен и как мог, сглаживал углы и снимал острые вопросы.

— Войдите же в наше положение, господин Хуссейн, — говорил он, — мы должны считаться с мировым общественным мнением и не можем прямо встать на сторону одной из воюющих стран. Что можем, мы поставляем… К тому же вы и сами наверно в курсе, что экономическое здоровье Советского Союза сейчас находится не в самой лучшей форме — у нас реформы, а они требуют денег и времени… но мы вполне готовы пойти навстречу иракской стороне с одним маленьким условием.

— Каким условием? — заглотил наживку Саддам.

— Понимаете, — сделал паузу Примаков, — у вас есть соседи, которые делают неприятные для СССР вещи…

— Догадываюсь, кто они и что делают, — усмехнулся Хуссейн.

— Мы были бы очень признательны иракской стороне в случае, если она сделает один, а лучше несколько шагов в направлении разрешения наших проблем с этими недружелюбными соседями…

— Нам нужны МИГи-29, две эскадрильи, с десяток С-300 или Буков и ещё парочка Пионеров… а лучше три-четыре, — быстро сориентировался в обстановке Саддам.

— И тогда? — попросил его Примаков закончить свою мысль.

— И тогда саудовские и кувейтские нефтепромыслы выйдут из строя не неопределённый промежуток времени.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — улыбнулся Примаков, — включите в этот список еще иранские районы нефтедобычи Марун и Ахваз и можете считать, что мы договорились.

— А теперь перейдём к неформальной части нашего общения, — довольно ответил Саддам и похлопал в ладоши.

Парадные ворота зелёного зала распахнулись, в них сначала зашли рослые гвардейцы, и у каждого в руках было по дымящемуся кальяну. А потом зазвучала музыка откуда-то из-под потолка, и вслед за гвардейцами в зал впорхнули два десятка восточных красавиц в весьма условных и прозрачных одеждах…

Глава 27. Женева

Женева

Конец мая в этом швейцарском городе выдался жарким и безветренным. Многочисленные туристы фланировали по набережной Женевского озера, 150-метровый фонтан исправно бил в небеса, цветочные часы регулярно обновлялись и улучшались. Возле входа на территорию ЮНЕСКО неравнодушные швайцарцы и швейцарки водрузили монумент в память о жертвах противопехотных мин — стул в масштабе 10:1 с одной отломанной ножкой.

Именно в этой расслабляющей курортной атмосфере и начались переговоры двух главных ядерных стран, СССР и США. Швейцарские власти предоставили для них бывшее здание Лиги Наций (был такой предшественник ООН, почивший в бозе с началом Второй

мировой войны) — необъятных размеров здание в парке Ариана, совсем недалеко от центра города. Делегации согласовали здание Е этого комплекса, а конкретно конференц-зал за номером 11, а так-то их 34 штуки было, таких залов.

От СССР приехала большая группа товарищей из МИДа и Минобороны, разбавленная, как это обычно водилось, изрядной долей сотрудников с Лубянки. Руководил всем этим коллективом свеженазначенный замминистра иностранных дел Юлий Михайлович Воронцов, потомственный дипломат. Его отец был военно-морским атташе в Берлине вплоть до 22 июня, а затем он вместе с сыном и женой вернулся на родину через Швецию. Сам же Юлий по окончании МГИМО где только не трудился, от Индии до Франции, поучаствовал между делом в двух подобных конференциях — так что его назначение было понятно и оправдано.

От Америки же руководство осуществлял Уэнди Шерман, заместитель Шульца по работе со странами Варшавского договора. Ничем не примечательная личность. Сразу же после начала переговоров возник один дипломатический казус.

— Вы должны передать американской стороне полный список развёрнутых и неразвёрнутых ракет среднего радиуса действия, — потребовал Шерман, — без этого переговоры прервутся, не начавшись.

— А вы? — задал ответный вопрос Воронцов.

— Безусловно, мы тоже сделаем это, но только в ответ на ваш список, — отрезал Шерман.

Советская делегация взяла тайм-аут на обсуждение.

— Это же откровенное разглашение государственной тайны, — прямо сказал один из офицеров Минобороны, — передача, а равно похищение сведений, составляющих гостайну с целью передачи её иностранному государству. Статья 65 УК, от 7 лет и вплоть до высшей меры наказания.

— Да, я в курсе, — отозвался Воронцов, — но здесь же особый случай… нас уполномочили на такую передачу.

— И документ есть об этих полномочиях? — справился товарищ из МИДа.

Воронцов порылся в своей папочке и выудил сиротливый листочек с подписью Громыко. Народ вчитался в строки.

— Позвольте, — сказал в итоге товарищ в штатском, — здесь нет ничего об освобождении от уголовной ответственности.

— Об этом мне было сказано устно, — заметил Воронцов.

— Слова к делу не пришьёшь, — заметил военный, начавший этот разговор, — доказывай потом товарищу прокурору, что ты не предатель.

— Так что будем делать, товарищи? — растерянно спросил Воронцов.

— Есть предложение, — выдвинулся из задних рядов молодой сотрудник МИДа, — а что если предложить это сделать американской стороне? Всё равно же они знают все местоположения наших ракет. А мы в ответ им предоставим точки, где их ракеты стоят… таким образом государственная тайна останется при нас и вопрос будет исчерпан…

Делегация сдержанно загудела, а общее мнение выразил Воронцов:

— Хорошее предложение, наверно так и поступим. А как вас зовут, молодой человек?

— Сергеем, — покраснел тот, — а если точнее, то Сергеем Викторовичем Лавровым.