Антиблокада
Шрифт:
– Уважаемые господа! Мы рады приветствовать в этих стенах первого представителя дипкорпуса СССР в Финляндии: военного атташе Советского Союза господина полковника Иволгина. И его очаровательную супругу. Их появление в этих стенах даёт возможность говорить, что настали новые времена в отношениях между нашими странами! Господин полковник!
Текст выступления мне передали ещё в Москве.
– Господин министр! Уважаемые господа! Господин старшина! От лица Советского Союза, я, также, рад приветствовать всех вас! Наша страна, памятуя о почти трехсотлетней истории добрососедских отношений с Финляндией, которая некогда входила в состав России, преодолела бремя разногласий и разного видения проблем
– эту фразу я заучил, поэтому далась она мне легко.
Подходили многие дипломаты из разных стран, кроме воюющих с нами, их в зале не было, как не было и британцев, и американцев. Они, пока не прореагировали на заключение перемирия и находились в состоянии войны с Финляндией. Был француз, но он представлял Виши, а не "Свободную Францию". Стремительность, с которой действовали мы с Рамсаем, Сталин и Маннергейм застала врасплох не только Германию, но и союзников. Пока, только Президент Рузвельт поздравил Сталина с большим стратегическим успехом. Британцы, которым всё это не понравилось, тем более что было сопряжено с убийством трех агентов, пока медлили с признанием Финляндии невоюющей страной и медлили возвращать посольство. Они считали, что большинство финнов воспротивятся такому решению правительства, и сменят его. Интересы Британии представлял здесь старшина дипломатического корпуса посол Швеции Карл Хейнстрём. До него старшиной был, естественно, немецкий посол в Финляндии фон Блюхер, который уже покинул страну, за день до моего приезда. Часть немецкого посольства ещё находилось в Хельсинки, но упаковывала чемоданы. Интересы Германии, как ни странно, представлял всё тот же посол Швеции. Удобная позиция! Такой канал утечки информации! Нас церемонно представили и ему. Я, на первой же встрече с ним, высказал удивление по поводу совмещения этих обязанностей.
– Швеции давно пора определиться, на чьей она стороне: Объединённых Наций или Оси.
– Но, господин атташе, Вы же контактируете с послом Японии! А он находится в состоянии войны с Великобританией и США. Если обе страны доверяют мне, то почему я должен отказывать им? Швеция - нейтральная страна. Мы на своей стороне.
– Мы уважаем Ваш нейтралитет, но он какой-то однобокий. Германии вы разрешаете значительно больше, чем нам и нашим союзникам. Ну, вот, например, мне требуется виза Вашей страны. По состоянию дел мне придётся часто ездить или летать в Стокгольм.
– Министерство Иностранных Дел непременно рассмотрит этот вопрос, но, заранее я не могу ничего пообещать.
– Второй момент: это транзит через Швецию немецких войск.
– Этот вопрос зафиксирован договором с Германией 1940 года для снабжения группировки войск, обороняющих бывшую Норвегию. Германия - крупнейший партнёр Швеции во внешнеэкономических вопросах. Не думаете же, Вы, что в тот момент, когда войска Гитлера оккупируют большую часть Европейской территории СССР, Вы можете диктовать нейтральной стране, что она должна делать, а что нет, полковник!
– "Вот наглая шведская морда!"
– Некогда, войска Карла 12-го были в тех же местах, что и Гитлер сейчас. Не припоминаете, чем это кончилось для него? Честь имею, господин посол!
Возле "шведского стола", ко мне подошёл Рамсай, и предложил пройти в его кабинет. Там я задал вопрос об готовом эшелоне с зерном и консервами.
– Требуется определить маршрут движения по степени готовности путей и сообщить об
Рамсай снял трубку телефона и позвонил в Министерство транспорта. Затем довольно долго разговаривал с Маннергеймом. На Карельском перешейке сейчас странная ситуация: войска перемешались. Во многих местах финны оставили линию обороны, но ещё не успели вывести войска за нашу границу. Вся финская армия находится в движении. Железнодорожные пути забиты воинскими эшелонами, но хлеб важнее. В первую очередь, для социал-демократического правительства Паасикиви.
– Господин Президент передает Вам привет и наилучшие пожелания Вашей супруге. Эшелон можно пустить через Виипури, Выборг по-вашему. Пограничной страже будут немедленно отданы приказания. Как только он пересечёт границу, мы сделаем важное правительственное сообщение об этом по радио.
– Лучше завтра в газетах, а не по радио. Немцы могут воспользоваться информацией о нём.
– Скорее всего, они узнают об этом немедленно, в стране слишком много людей с ними сотрудничающими.
– Господин министр! Меня уполномочили согласовать с Вами вопрос о сроках прохода 1-го отдельного ударно-штурмового корпуса в Порккала-Удд. Корпус выводится из боёв под Кингисеппом, будет пополнен, и, через две недели будет готов для переброски сюда. По имеющейся у нас информации, фон Кюхлер начал стягивать к Таллину плавсредства. Больших резервов у него нет, но есть вероятность переброски в Таллин войск из Западной Европы. Наши тральщики работают круглосуточно, но немцы активизировали минные постановки в Финском заливе. Они обоснованно беспокоятся, что Балтийский флот может выдвинуться к Таллину, и решить судьбу 18 армии под Нарвой.
– Я думаю, господин полковник, что нам с этими вопросами требуется ехать в Президентский дворец. Я, конечно, попробую ещё раз поговорить с Карлом Густавом, но...
– он опять снял трубку и стал повторять мои вопросы Президенту. В этот момент вошёл секретарь министра и положил на стол ему бумагу. Тот вцепился в неё глазами, но, продолжал говорить с Маннергеймом. Прикрыв трубку рукой, сказал мне, чтобы я шёл в зал и забирал жену, сейчас поедем к Маннергейму. Хочет выпроводить меня из кабинета. Я вышел. Мы с Женей ждали его на лестнице ещё минут двадцать. Наконец, он появился уже одетым.
– Великобритания объявила о присоединении к перемирию и восстановлению дипломатических отношений на уровне постоянного представителя. Они запрашивают о возможности принять самолёт с посланником. Маннергейм ответил положительно на их просьбу.
"Засуетились, союзнички! Сейчас начнут вставлять палки в колёса! А Рамсай здорово обрадовался этому". Министр предложил завезти Женю к нему домой, познакомить её с его женой, и оставить их там. А самим съездить к Маннергейму. Так и поступили. Госпожа Хенриикка приобняла Женю за талию, и повела её на белую кушетку. Им есть о чём поговорить! Мы поехали на дальнюю дачу Маннергейма, где он находился. Дачей этот дворец назвать, ну, очень тяжело! Маннергейм, основные имения которого находились в Финляндии, практически не пострадал в результате революции, и жил на довольно широкую ногу, как привык ещё в Санкт-Петербурге. Охрана открыла ворота, и мы проехали к имению. Нас встретил адъютант, помог снять верхнюю одежду. Я поправил прическу, и мы двинулись в левое крыло здания в кабинет маршала.
– Господин Президент! К Вам Министр Рамсай и военный атташе СССР полковник Иволгин!
– доложил, при открытой двери, адъютант!
– Пусть войдут!
– Господин Президент!
– поприветствовали мы его.
– Полковник! Вам очень к лицу военная форма! Господи! Сколько наград!
– маршал с интересом рассматривал ордена.
– А Героя за что получил?
– За взятие Спасской Полисти.
– Суворов? У вас чтут его?