Антиблокада
Шрифт:
Вера в победу у этого поколения была огромной. Я - ладно, я точно знал, что так и будет. А они верили в неё. Те, кто не верил, метнулись на ту сторону. Участь их будет печальной. Наш народ предателей не любит и не прощает. Потуги отдельных личностей подать Власова и Краснова в упаковке "борцы за свободу против большевизма" с треском провалилась.
Я смотрел на окружающих меня людей: часть из них я помнил по истории СССР, большая часть была мне незнакома. Тем не менее, их объединял этот зал тем, что каждый из них что-то сделал для страны. Около часа ночи меня осторожно тронули за плечо. Офицер в парадной форме НКВД, старший лейтенант.
– Товарищ генерал-лейтенант! Вас просят пройти в соседний зал,
Ребята в такой форме сегодня были почти везде, это первое управление, у них на рукавах повязки. Встал и пошёл за ним. Рядом со сценой небольшая дверь за занавеской, потом довольно узкий, но хорошо освещённый коридор, и ещё одна дверь. Здесь зал поменьше, но тихо играет струнный оркестр, довольно шумно, слышна громкая английская речь, столы стоят по-другому: двойной ряд столов стоит посередине. Старший лейтенант остановился и показал кивком головы на наркома Молотова и сидящего рядом с ним незнакомого человека.
– Вас спрашивал нарком Молотов. Подойдите к нему, пожалуйста. Его зовут...
– Вячеслав Михайлович.
– Да-да! Извините, товарищ генерал-лейтенант. Если будете возвращаться, то таким же путём.
Разрешите идти?
– Да, конечно.
Я обошёл стол, и подошёл к Наркому.
– Здравствуйте, Вячеслав Михайлович. С Новым Годом.
– Здравствуйте, Максим Петрович, Вас также! Я сожалею, но пришлось Вас оторвать от встречи Нового Года. Одну минуту.
Он подал кому-то знак, к нему подошёл молодой человек в строгом темно-синем костюме. Почему-то все в НКИД носили такие, как униформу.
– С Вами хотят познакомиться, Максим Петрович, так как мне сказали, что уже завтра Вы вылетаете обратно в Хельсинки, я решил побеспокоить Вас. Возьмите бокал в руки, и пройдёмте!
– он указал рукой направление, куда ушёл молодой человек. Он подвёл меня к группе иностранцев, которая собралась несколько в стороне от стола.
– Господа!
– произнёс Молотов, Разрешите Вам представить: военный атташе СССР в Финляндии, генерал-лейтенант Иволгин!
Вслед за ним эту же фразу на английском произнёс тот самый молодой человек, оказавшийся переводчиком. Последовало церемонное представление всех присутствующих, среди которых оказались посол Великобритании Криппс, спецпредставитель Президента США Гарриман, посол США в СССР адмирал Уильям Стэндли, посол Финляндии в СССР Кай Сундстрём и военные атташе стран-союзниц. Церемония продолжалась довольно долго, так как рекомендовали каждого в отдельности, приходилось откланиваться каждому из... довольно большой своры. Причина мне совершенно понятна. Собственно, всё началось в Хельсинки с прилётом британского "представителя". Совершенно невзрачная личность, Дэвид Прингл, мы с ним пару раз пересекались, но никаких общих дел у нас не было, и быть не могло. Я - военный атташе, а не посол и не посланник, а он - не военный атташе. Поэтому, я его тихо-мирно игнорировал. Раскланивался и разговаривал о погоде, о его самочувствии, человек он был пожилой, но, как только следовал какой-нибудь вопрос, перефутболивал его к послу, который ещё не приехал, и, когда Деревянский появился, то и посол был не в курсе того, чем я занимаюсь. Его попытки надавить на меня через нашего посла, кончились вчера тем, что посол вынужден будет укладывать чемодан. Теперь они решили надавить на меня при помощи Молотова! Идиоты! Это же "господин "Нет""! По окончанию церемонии взаимного представления, Криппс взял быка за рога!
– Господин генерал! Наш посланник в Хельсинки докладывает, что Вы не стремитесь контактировать с ним? Вы не могли бы объяснить нам причину такого Вашего поведения?
– Вы не правы, господин посол! Не далее как шестого декабря мы обсуждали с ним историю независимости Финляндии.
– было видно, что глаза Криппса начали наливаться кровью.
–
– Занимаюсь, господин посол, но посланник Прингл - не военный, а гражданский человек. Ему эти вопросы не интересны. Плюс, на все контакты, на которые я иду по долгу службы, я предварительно получаю разрешение моего руководства в Ставке Верховного Главного Командования и в Генеральном Штабе РККА. Среди этих лиц, посланник Прингл не числится, господин посол. У Вас есть другие вопросы ко мне?
– "Ну, что? Обломился?" Тут подключился Стэндли.
– Вы, конечно, правы, генерал, но, мы же союзники! Мы делаем общее дело, и нам весьма интересны те вопросы, которыми Вы занимаетесь в Финляндии. Я ведь человек военный!
– Господин посол! Как человек военный, Вы прекрасно понимаете, что я из военной разведки. Это Вам, 100%, известно. То, чем Вы сейчас занимаетесь, называется "вербовка". Я не мог сказать это дипломату Криппсу, я бы не стал говорить это дипломату Стэндли, но адмиралу Стендли я могу сказать это с полным откровением. Я сожалею, господа, но я вынужден покинуть Ваше общество. Честь имею!
Я отошёл от этой группы людей, хотел идти в другой зал, но меня остановил переводчик:
– Товарищ генерал, Вячеслав Михайлович просил Вас подождать его на выходе.
Молотов подошёл через минуту-другую.
– Ну, ты молодец! Отбрил паршивцев! Я думал, расшаркиваться начнешь! Пойдём!
Мы перешли в "мой" зал, нарком подошёл к Сталину, сел рядом с ним и что-то стал говорить ему, время от времени кивая головой в мою сторону. Затем Сталин подозвал меня, сделав движение левой рукой.
– Вы поступили совершенно правильно, товарищ Иволгин, но, когда будете контактировать с непосредственными исполнителями от союзников на Севере, будьте предельно корректным. Север мы удерживаем, в значительной мере, благодаря эскадре Фрейзера. Вы меня поняли?
– Так точно, товарищ Сталин!
– Но, наши секреты - это наши секреты. И необходимо не подпускать союзников к нашим взаимоотношениям с Финляндией. Они хотят расположить там свои войска. Не допустите этого, товарищ Иволгин. Именно поэтому Вы и будете занимать две должности: и военного атташе, и Представителя Ставки. Там на Севере далеко не все это хорошо понимают. Придёт время, будем разбираться и с этим. Регион там очень сложный, но у Вас есть необходимый опыт ещё по Ленфронту. Ленинградцев туда и направляем. Действуйте так же, как Вы действовали на Ленфронте. Обдуманно, грамотно, не порите горячку. Но, до весны надо успеть, до распутицы.
– Мне потребуется доукомплектовать некоторые части необходимым снаряжением и вооружением. Особенно, трофейным.
– Это не вопрос, товарищ Иволгин. Комплектуйте всем необходимым. А теперь отдыхайте!
– Сталин налил в бокалы какого-то вина и предложил выпить за успехи на Севере.
Возвращался я через Ленинград. Теперь, как у Представителя Ставки, у меня был "собственный" Си-47 и 8 "кобр" в качестве прикрытия. Поэтому до Хельсинки добрались быстро. Женю и Сашеньку я отправил в Ленинград, так спокойнее. Женька не протестовала: пока меня не было, ей в уши такого "надули", что она была готова разреветься, когда увидела меня в новой форме и с погонами генерал-лейтенанта. Орлов ещё не прибыл, а Деревянский собирался в Москву. "Гражданские" смотрели на меня, как на привидение. Посол был уверен, что меня сотрут в порошок (в лагерную пыль?) в Москве. Я позвонил Маннергейму и спросил у его адъютанта: "Могу ли я увидеться с господином Президентом, так как прибыл из Москвы с письмом Сталина для него?" Спустя несколько минут, адъютант сообщил, что мне назначено на 14.00. Оставалось больше часа, поэтому я поехал к Рамсаю. Ему я тоже привез письмо. Мы встретились через 20 минут.