Антигерой и профессионал
Шрифт:
Замолчав, повелитель начал молча ждать, смотря на задумавшуюся троицу перед собой. Те начали перешептываться, взвешивая возможности, но все единогласно согласились, что выбора у них особенного то и не было.
– У вас есть гарантия, что задуманное вами свершиться так, как следует? – наконец подал голос муж Владычицы, герой Рафайл. Он не моргал, пока не услышал следующее.
– Есть. – без колебаний ответил Иора, кивая в сторону одной из дверей. Те отворились, и в помещение зашла знакомая особа.
– Кей Томоко? – внезапно просияла Архисуккуба, узнав свою знакомую. – Ты... что это?
Хакутаку,
– Я и мои ученые уговорили Томоко получить оплодотворение от мужчины-добровольца, который сдал собственное семя. Я же повлиял на нее и через несколько недель будет готов результат, а с ним и следовательно пойдет гарантия моих слов. Я бы и сам это сделал, но мое семя не подходит как доказательство.
Тем не менее, рогатая мамоно села рядом с Ведьмаком и нежно к нему прильнула. При этом в ее глазах сияла любовь и спокойствие.
– Томоко, ты доверяешь лорду Иоре? – спросили Сафферита и Владычица одновременно.
– Да. И это слова не только девушки-монстра, но и хакутаку, которой я являюсь. – серьезно ответила девушка-монстр, сохраняя при этом улыбку. – Я тоже предлагаю вам подождать, пока не родятся мои дети. Тогда вы сами увидите перспективы, которые откроются в случае нашего согласия.
Лэот сделал все, чтобы стоять спокойно и не задать очень яростно вцепившийся в его язык вопрос, который пришлось прижать к небу. Когда строительство закончилось, а случилось это довольно скоро, ему предоставилось ощутить на себе весь “блеск” идеи “приема на обучение кузнецов”. Кузница преобразилась, превратившись в мастерскую, готовую соперничать с цехами гильдии кузнецов. Новенькое, еще не проверенное оборудование соседствовало со старым и тертым, который собственно и собирались использовать зачинщики мероприятия. А теперь перейдем к самой сути проблемы, по которой Лэот чувствовал себя не очень удобно.
Перед юным мастером, который стоял перед (небольшая тавтология, но не суть) собственной наковальней, расположилась группа из девушек-мамоно. Судя по словам приведших их родителей, они собирались обучиться кузнечному ремеслу. Вот только...
“Эльфийка, карлица, гнома, колдунья, голем, слизь... а это еще что?” – скептически оглядев состав, Лэот внезапно заметил стоящий между ними сундук. Он не напоминал те дорогие произведения искусства, которыми полнились дома богачей, а больше простой ларец очень большого размера.
Словно услышав мысли юноши, крышка сундука отлетела и из его недр появилась улыбающаяся девушка лет семнадцати. Ее длинные голубые волосы были свиты в два хвостика, а два больших серых глаза с наивностью глядели на учителя. Одежду ей заменяло какое-то подобие шароваров и блузки, которые при том оказались прозрачными. Только разноцветные ленты прикрывали соски на плоской груди и промежность. Улыбаясь от уха до уха, она воскликнула:
– Я – Дарк Соуласа! А еще я мимик! Меня также называют “Баттхертница”!
– ... Ясно. – только и ответил молодой Ирнис, снова осматривая остальных. А потом заговорил серьезно: – Итак, вы хотите научиться кузнечеству?
–
– Почему? Представьтесь и объясните мне причину. Начнем с тебя, эльфийка.
– Приветствую, меня зовут Самита Улафа. – представилась остроухая девушка, приветливо глядя на Лэота. Она очень отличалась от той стервенской натуры, которую пришили ее сестрам в Энциклопедии. Она было дочерью немногим ранее спасенной леди Улафы, которая решила отдать интересующуюся кузнечеством поросль к нему на учебу. Мамоно обладала красивыми рыжими волосами матери, но вот резкие черты лица передались от отца. Пара желтых глаз излучали интерес и доброжелательность, рассматривая новенькую мастерскую. Несколько простых и не мешающих украшений висело на ногах девушки-монстры, прикрытых крепкими штанами и фартуком для работы в кузне. Она также держала в одной руке резинку, если первый урок будет не теоретическим, а практическим. – Я хочу стать кузнецом, потому что это захватывающе.
– Понятно. А ты?
– Я Вулкис Мартан. – с озорным видом уведомила низенькая карлица, которая в отличии от предыдущей особы была полной копией своей матери (той карлицы, которая с намеком оповестила чувака о приезде знакомого его отца). Одетая также развратно, как и большинство ей подобных, она тем не менее глядела на Лэота не как ученик на учителя, а как куртизанка на клиента. – Я хочу подучиться тому, что еще не узнала от матери, а еще потрахаться так, чтобы мой железный дилдо раскалился и треснул от зависти. Поможешь мне, “учитель”?
– Только с первым. – скрыл легкую вспышку раздражения и удивления будущий мастер, не удостоив приподнявшую прикрывающий голые “губы” пояс-повязку малышку, которая показательно-похотливо облизывалась. А еще притворился, что не заметил устремленный на свой пах взгляд. – Теперь ты, гнома.
– Здравствуйте. Я Сои Юкре. – плавно и медленно проговорила элементаль земли, неловко поклонившись. Она, как и каждая ей подобная, обладала шоколадным цветом кожи, которую прикрывала только экипировка кузнеца-подмастерья. Однако ее волосы закрывал крепко связанный черный платок, который так обхватывал голову, что длина и цвет не поддавались идентификации. Сиреневые глаза немного смущенно осматривали собеседника и подруг по работе. – Мне очень нравятся металлы. А кузнечество – это управление и созидание. Вот.
– Хорошо. Что у тебя, кол... – слово застряло в горле, когда он узнал кое-какие сходства с одной женщиной. Да, именно той, что пыталась совратить и захомутать его.
– Меня зовут Ника Яв. Я хочу научиться ковать и созидать, а потом стать полноценным заклинателем артефактов. – и хотя в фиолетовых глазах и стояла загадочность и жизненность, там также присутствовала и печаль. А вот от кого красные, как кровь, волосы было сложно установить – то ли от отца, то ли от парикмахера. Одежда аналогичная каждой колдунье, кроме той, что лежала поверх, так как никакой кузнец не позволит себе расхаживать как какая-то стриптизерша. За исключением, наверное, карлиц. Несколько угловатых татуировок украшали щеки, а на одной была заметна надпись на древних рунах этого мира, которая гласила: “Помню, люблю, не тоскую”. – А еще узнать поближе своего учителя.