Антихрист
Шрифт:
Обрывок шестой
Стукнула входная дверь. Она вошла в комнату. Дым от её сигареты разнёсся по всей квартире.
– Не самый лучший секс, но ты меня удовлетворил, – она усмехнулась.
– Секс – понятие двоякое! Нельзя обвинить партнера в том, что секс понравился или не понравился, потому что в эту игру играют вдвоем. Ты такой же участник процесса.
– Согласна, – она подошла ко мне и поцеловала своими красными от помады губами. Поцелуй этот длился три минуты сорок две секунды. Потом она выпрямилась. Помада размазалась вокруг губ, и я ощутил её привкус во рту.
– Сотри помаду, – попросил я. Она взяла платок и провела им по поверхности губ. Её настоящие
– Так лучше? – спросила она.
– Да. Как тебя зовут?
– Что имена? – она спросила глухо. – Зови меня Астаарта5.
– А меня… – начал я. Она прижала палец к моим губам. Она сказала:
– Я не хочу знать твоё имя. Через несколько десятков лет оно уйдет из моей головы, и останешься лишь ты. Такой, какой ты сейчас есть. Зачем нужны имена, если они не могут сказать ничего о том, кому они принадлежат. Когда ты смотришь на чью-то могилу, там написано: «Трофимов Александр Анатольевич». И что тебе это дает? Имена бессмысленны. Они всего лишь ярлыки на наших телах. Люди ходят и поклоняются ярлыкам на гранитных плитах.
Она тряхнула головой, и чёрные волосы упали на её лицо. Она откинула их назад.
– Люди отдают слишком много почестей мешкам с костями, которых уже начинают есть черви. Они придумали кучу правил для того, чтобы закопать эти мешки в землю. Но и даже после этого они не могут отпустить мертвецов. Они продолжают мучить и нарушать их покой своим постоянным вниманием. Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов. Жизнь для живых6.
Я вспомнил о могиле своей бабушки. Я исправно ходил туда раз в полгода, чтобы поправить ограду и очистить могилу от всякого мусора. Я был неправ?
– Ты неправа, – заявил я упрямо.
– В чём же? – она улыбнулась нежно, с лёгкой примесью безумия.
– Я не знаю, но ты неправа.
Так мы познакомились.
На второй день нашего знакомства она перевезла ко мне все свои вещи.
На третий день она выкинула телевизор в окно.
На четвёртый день она разбила зеркало.
На пятый день она принесла пакет марихуаны.
На шестой день мы занимались сексом.
На седьмой день мы отдыхали.
И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал7.
Обрывок седьмой
– Мы Боги, – сказала она.
– Да? – спросил я.
– Да. Мы определяем те дни, когда мы хотим отдыхать, а в какие заниматься любыми другими вещами. Мы вольны сами определять свою судьбу.
– Сумасшедшая! – я засмеялся. – Ты просто сумасшедшая! Судьбу невозможно определить. Она сама определяет то, что с тобою случится.
– Правда? – она тоже засмеялась. – Тогда вставай, и я тебе все докажу.
Мы встали. Она накинула свой плащ, а я, как был в свитере и джинсах, вышел вслед за ней на улицу. Она ускорила шаг. Я тоже. Она побежала. Я тоже. Мы перебегали дорогу, когда чёрная Волга устремилась прямо на меня. Пять секунд до смерти. Три секунды до смерти. Это невероятное состояние невозможности выбора, когда на тебя надвигается автомобиль. Я оцепенело наблюдал за его приближением две секунды. И вдруг меня словно отпустило, и я осознал, что выбор есть. Секунда. Я отскочил в сторону, и Волга, едва не задев меня, проскочила мимо.
Она стояла и смотрела на меня с другой стороны дороги. Я подошёл к ней. Она снова пустилась бежать.
Я открыл глаза. Надо мной был белый потолок. Дышать было больно, и невероятно болел левый бок. Видимо, были сломаны одно или два ребра. Она сидела рядом со мной и держала меня за руку.
– Это судьба? – спросила она.
– Что?
– Чтобы тебя сбила машина?
Я задумался.
– Конечно. Ведь первый раз я увернулся, и второй раз меня сбили. Конечно же, это судьба.
Она поморщила нос.
– То есть ты хочешь сказать, что ты первый раз обманул судьбу. То есть ты хочешь сказать, что на самом деле ты можешь ею управлять?
– Но! – торжествующе заметил я. – Машина меня всё-таки сбила, и судьба добилась своего.
– Но на какой-то короткий миг ты управлял своею судьбой. Почему ты думаешь, что не можешь делать этого постоянно? Когда люди говорят про спасшихся, а потом погибших: «Это судьба!», неужели они в это верят? Или они закрывают глаза на то, что первый раз судьбу всё-таки контролировали. А значит, это возможно и во второй раз. И в третий. Те, кто погибли, они просто не учли всех обстоятельств и не смогли спастись. Хотя и могли.
– Мы Боги! – воскликнул я.
– Правда, ещё ты забыл о важном моменте, – её глаза весело блеснули.
– О каком?
– Ты ведь сам выбежал на дорогу с несущимися машинами, – расхохоталась она.
Я закрыл глаза.
Обрывок восьмой
Я открыл глаза.
Она сидела рядом со мной. А за окном темнело.
Я не стал дожидаться официальной выписки, а просто оделся и сбежал вместе с Астаартой из больницы. На остановке стояли девять человек: двое юношей, трое мужчин зрелого возраста, одна девушка и три старухи лет шестидесяти. Подъехал автобус. Я шагнул вперёд. Затем сделал шаг назад. С презрением я наблюдал за давкой в автобусных дверях. А за мной наблюдала она. Одна старушка ловко пихнула локтем мужчину и прорвалась внутрь автобуса. Двое мужчин плечом к плечу попытались протиснуться сквозь двери. Вслед за ними забежала в автобус девушка, подгоняемая старухами. Мы смотрели на них с жалостью и презрением. Они напоминали стадо парнокопытных, которые всеми правдами и неправдами пытаются заполучить лишний кусок салата. Правда суета сих прямоходящих была направлена на то, чтобы получить место в автобусе. Мы медленно после всех поднялись по ступенькам автобуса, физически ощущая свое превосходство над слабым духом окружающих. Мест еще хватало, и мы сели.
В автобусе она снова заговорила.
– Мы Боги. Значит, никто не может указать, что нам делать. Ни Бог, коему мы равны, ни государство, ни любой другой человек.
– Подвинься! – довольно грубо сказал мне парень со спортивной сумкой на плече. Я ощутил внезапно приступ ненависти. Я равен богам, а он осмеливается вторгаться на МОЮ территорию. Тем не менее я подвинулся ближе к Астаарте. Она же отпихнула меня и сама отодвинулась так, что между нами оказалось место. Парень улыбнулся ей и сел между нами, широко раскинув ноги. Он что-то спросил у неё. А затем, спустя пять минут, они уже вместе чему-то смеялись.
Я ненависть. Я злоба всего мира. Я всесилен и могу убить кого угодно. Я соль земли.
Наша остановка. Мы вышли. Парень вышел вместе с нами. При выходе из автобуса он опередил меня и подал Астаарте руку. Ненависть переполняла меня, и мне казалось, будто бы её разряды хлещут вокруг меня подобно разрядам молний.
– Тебя проводить? – спросил парень Астаарту, поправляя на плече лямку спортивной сумки.
– А ты где живешь? – она улыбалась ласково и игриво. Он с некоторым удивлением заметил: