АНТИЛОВУШКА

Воронин Андрей Николаевич

– Видишь, он ловушки ставил, - сказал Леонов.
– В темноте запросто можно напороться...

– Может, он не успел установить мину?
– предположила Марина.

– Хотелось бы надеяться, - ответил Леонов.

Глава 9

Посмотрев вниз, в шахту лифта, Леонов понял, что повозиться придется. Когда-то давно он смотрел исторический фильм, в котором показывали казнь колесованием. И, хотя сейчас был не тот случай, в голову майору пришел именно этот эпизод. На крыше лифта,

растянутая за руки и за ноги, лежала девушка в униформе торгового центра. У изголовья черным пятном выделялось взрывное устройство, возле которого кучей деталей и проводов валялось оборудование, с помощью которого Хининов, вероятно, тестировал свою адскую машинку. Сбоку от девушки лежал осциллограф.

Марина завороженно смотрела, как в такт пульсу девушки мигает огонек. Из ступора ее вывело прикосновение майора:

– Обрати внимание, куда ведут провода.

– Ага. Видела такие в поликлинике. Прибор "для снятия кардиограммы. Это к нему подключен осциллограф. Чуть изменится сердечный ритм - и все...

– И где он только все это оборудование берет?

– А ты уверен, что мина активирована? Уж больно все тут сложно наворочено.

– Я ни в чем не уверен, - сказал Леонов, - но думаю, дорогая, что мы не находимся в ситуации охотника, который может проверить работу капкана, ткнув туда кол.

– Ты совершенно прав, дорогой, - сказала Марина.

Она вымолвила слово "дорогой", подражая Леонову, но это не меняло дела; возможно, в экстремальных условиях девушка не думала о том, что говорит, и подсознательно выдавала свои чувства.

"Черт побери, - подумал Леонов, - может, в самом деле, после того как она убедилась, что я не сапер-убийца, у нее проснулись ко мне нежные чувства?"

Распластанная на полу девушка застонала и открыла глаза.

Леонов склонился над ней.

– Милая, только не дергайся, - сказал он, - мы с тобой, все будет в порядке.

– Как я здесь очутилась?
– удивленно спросила девушка, пытаясь все же вытянуть руки, привязанные тонкими и прочными веревками.

– Расслабься, крошка, - сказал Леонов, - мы из милиции.

– Я только помню, что в кафетерии пила коктейль с каким-то мужчиной, - пробормотала девушка и всхлипнула.
– Потом... Он привел меня сюда... Я ученица, два месяца занималась в школе продавцов...

– Ты не на допросе, - сказал Леонов, - главное - не шевелись. Сейчас мы попытаемся тебя избавить от этих проклятых веревок, и ты пойдешь допивать свой коктейль.

– Он поставил бомбу на крышу лифта, - произнесла Марина, - чтобы затруднить доступ к ней. Это его почерк...

– Марина, иди посмотри, что с нашим шизиком. Кажется, он провалился в щель между пассажирским и грузовым лифтами. Пожалуйста!

– Хорошо, - Марина послушно направилась за проволочную сетку, а Леонов стал спускаться по тросу на крышу лифта.

– Сережа, - неожиданно раздалось из-за сетки, - здесь все заминировано.

– Что значит "все"?

– Боже, я заглянула в лифтовую шахту ниже кабины;

почти на каждом этаже к металлическим направляющим, по которым скользят катки грузового лифта, примотаны бруски взрывчатки.

– Да, он постарался.

– Это не все, - вдруг снова закричала Марина, - Хининов исчез!

– Как исчез?
– всполошился Леонов и поднял голову.

– Его нет там, куда он упал.

– Если ты его ранила, попытайся определить по следам крови, куда он уполз. Свяжись с Барановым, пусть пришлют нам подмогу, - скомандовал Леонов.

– Сереженька, я боюсь, - вдруг послышался жалобный голос девушки.

Леонов ухватился за трос и, помогая себе ногами, выбрался из шахты лифта.

– Идем вместе, - грубо скомандовал он.
– Если эта юная мымра начнет дергаться, все взлетит к чертям.

Леонов забрал у Аристовой пистолет, передернул затвор, и они пробежали вниз по аварийной лестнице. Леонов внимательно осматривал ступеньки. Двумя этажами ниже он увидел на светло-сером бетоне темные размазанные пятна.

Следы крови вывели его еще на этаж ниже. Двери в торговый зал были приоткрыты, и они вошли туда с девушкой спина к спине, внимательно вглядываясь в ряды вешалок и пустующие прилавки, за которыми днем толпились покупатели.

– В этом зале можно упрятать роту десантников, - сказал Леонов.

– Смотри, кровь! Он пошел к эскалатору, - Марина показала ему темные пятна на голубом линолеуме.

Свежая, еще не запекшаяся кровь на ступеньках эскалатора указывала, что раненый Хининов спустился вниз.

Но они ошиблись, потому что неожиданно услышали голос над собой:

– Здравствуй, Леонов.

Майор дернулся, но стрелять наугад не стал, а медленно поднял голову. Хининов, в изнеможении опершись на барьер эскалатора этажом выше, смотрел на него.

– Привет, Коля. Чего ты тут такого натворил?

Хининову было трудно говорить, но по его лицу, искаженному гримасой боли, можно было догадаться, что ему хочется высказать многое.

– Ты знаешь, Леонов, - прохрипел маньяк, - у тебя была прекрасная карьера. А я двенадцать лет работал за хрен собачий, двенадцать лет. Ты успел за границей побывать, а я? Нигде не был, ничего не видел...

– Глупости говоришь. Афган разве заграница?
– стараясь говорить спокойнее, произнес Леонов.

– Двенадцать лет я сушил мозги. Ты знаешь, что я получал? Раз в десять меньше твоего...

– Коля, - мягко произнес Леонов.
– Не дури. Идем, развинтишь свою железку и отправимся выпьем...

– Твоя дура меня подстрелила, - Хининов указал глазами на Марину, - а ведь она тоже, Серый, дур-р-а!

– Это почему же?

– Они берут шестнадцатилетних парней или девчонок, учат их в спецшколах при университетах и говорят им, что их услуги понадобятся обществу и они будут героями. Я работал, Серый, двенадцать лет и ни разу даже не был на юге. Понимаешь... Натренировали, заставили работать, а потом забыли, выбросили на помойку.