Антимаг. Клан
Шрифт:
– В плотном строю не поманеврируешь, иначе со своими столкнёшься, – развивал мысль Лёха. – Потери будут нести высокие, при этом в большинстве безвозвратные. Потому что из брони с парашютом не выпрыгнешь. Упал – всё, каюк. В итоге получается, что дорогие, прекрасно обученные единицы будут гибнуть впустую, не успев ничего сделать.
Репликант молча наклонил голову, немного подумал и внёс контраргумент:
– Это в случае масштабного конфликта. Но здесь же ничего такого не происходило. Древние намного превосходили местных помоек в развитии. Почему было
Тиаматцы и Гюнтер, превратившиеся в зрителей этих дебатов, перевели взгляд на Стрижа, ожидая его ответа.
– А зачем всех? – удивился Лёха. – Ты не забывай, что местные смотрели на Древних, как на богов. Скорее всего, крепости эльфов были эдаким симбиозом военного форта, административного здания и научной лаборатории. Вот как наша. Соответственно, тут большая часть персонала были штатскими или на штабных должностях. На кой им крылатый доспех? Они, скорее всего, и клинки-то видели лишь на кухне да за обедом, когда ножом-вилкой пользовались. А из вояк большая часть комендачи были, ходили в караулы по графику сутки через трое. Что, им тоже эгиды выдавать? Тем более, что до катаклизма, когда пропала связь с метрополией, местных им и опасаться не надо было.
Снаружи гневно разорались бакланы: то ли рыбу не поделили, то ли место для отдыха на пирсе.
– Если местные так боготворили эльфов, – парировал Арес, недовольно глянув в сторону пернатых скандалистов, – то как тогда пришли к нынешнему положению вещей?
– Вот тут как раз просто, – хмыкнул Стриж. – Пусти богу кровь, и все поймут, что он смертен. Видимо, когда грянул катаклизм, люди быстро разочаровались в Древних и начали винить их в произошедшем. Кто-то первым убил эльфа, и все поняли, что это не божественные существа, а такие же куски мяса, только с острыми ушами. И просто взяли массой.
– А вот будь у них эгиды… – начал было репликант, но Стриж бесцеремонно перебил его:
– То что бы изменило? Много бы все эти писари, интенданты и лабораторные мыши навоевали? Да и были ли здесь вообще воины? Не удивлюсь, если служба тут считалась синекурой, и всё это вооружение лежало в арсенале лишь потому, что по штату положено. А на деле давно на всё положили болт. Может, вообще перестали военных присылать за ненадобностью. Туземцы не то что в рот, в жопу с восхищением заглядывают. Бояться их нечего, вот эльфы и расслабились.
Арес задумчиво прищурился и огляделся.
– Наверное, ты прав, – наконец с неохотой признал он. – Будь здесь много бойцов, арсенал вряд ли остался бы практически нетронутым. А мозгоклюям что крылатая эгида, что лабораторный халат – эффективность одна.
– Значит, порадуемся, что нам досталась куча нулёвой экипировки, и отметим это дело купанием! – провозгласила Миа, хитро глядя на Лёху и Гюнтера. – Не знаю, как вы, мои примитивные друзья, а я не фанатею от мытья под дождём.
Предложение
Купаться отправились все, включая Гюнтера. Собственно, он больше всех нуждался в мытье. Во время боя его не прикрывал доспех, а потому кровь демонов безнадёжно пропитала густую шерсть. И как бы хорошо не свыкся сапёр с новым телом, заставить себя вылизываться он не мог. Да и не хотел. Попытки же оттереть кровь лапами под дождём привели к тому, что черная маска на морде превратилась в серую грязь по всей голове саблезубого.
– Задержись на минуту, – попросил Мию Лёха, чуть отстав от остальных у самого пролома в стене.
– Что-то случилось? – в голосе девушки звучало нетерпение.
Она то и дело переводила взгляд на воду.
Стриж на миг замялся, не зная, как начать разговор.
– Думаю, тебе стоит переодеваться отдельно от мужчин, – прямо сказал он, отчаявшись найти более мягкую формулировку.
– Потому что?.. – Миа нетерпеливым жестом призвала его развить мысль.
– Потому что не все воспринимают это спокойно и как должное, – испытав неимоверное облегчение, продолжил Лёха.
Больше всего он боялся, что разговор закончится обидой, едва начавшись. Но, кажется, пронесло.
– Ты сейчас говоришь о себе или ещё о ком-то? – весело прищурилась Миа.
– Не только о себе, – не стал скрывать очевидное Стриж. – Во времена того же Гюнтера даже купальники напоминали комбинезоны, закрывали тело от плеча до колена, и то считались очень откровенным нарядом. Кто знает, из каких эпох будут другие пустотники, которых мы освободим? Некоторые посчитают это открытым приглашением к сексу.
– А если они будут из тёмных эпох, когда женщине полагалось заткнуться, убирать, готовить и рожать? – хмыкнула Миа и с интересом посмотрела в глаза Лёхе. – Что тогда?
– Тогда им придётся приложить усилия и пересмотреть свои взгляды на мир, – твёрдо ответил тот. – Но и тебе стоит сделать шаг навстречу, учитывать чужой менталитет. Тут не космический корабль, места хватает и чтобы переодеваться отдельно, и мыться. Понимаю, что ты привыкла к другому, но нам всем придётся немного измениться, чтобы уживаться друг с другом. Если завтра к нам попадёт римский патриций, привыкший есть лёжа, а в процессе трапезы блевать излишками пищи, мы попросим его соблюдать общие нормы поведения за столом.
От его слов Миа скривилась и недовольно проворчала:
– Спасибо, конечно, за сравнение вида моего обнажённого тела и блюющего примитива, но мысль я уловила.
– Я не это имел ввиду! – запротестовал было Лёха, но девушка уже направилась к воде.
– Купальника у меня нет! – бросила она через плечо. – Сегодня же попрошу соорудить что-то подходящее. Только не от плеча до колена!
– Тут тебе виднее, – с чувством глубокого облегчения ответил Стриж, шагая следом.
Подобные разговоры временами казались ему посложней битвы с демонами.