АнтиМалахов
Шрифт:
Олимпийские игры стали событием общенациональным, объединившим всю Грецию. Кроме того победы атлетов приравнивались к подвигу, а это существенно способствовало распространению культуры тела и здорового образа жизни.
Но в IV веке до н.э. греческий философ Пифагор начал проповедовать идею реинкарнации — идею переселения душ. Он заявил, что «душа совершает круг неизбежности, чредою облекаясь то в одну, то в другую жизнь».
Это проповедь нового мировоззрения в итоге погубило всю античную культуру, включая культуру тела.
Да, несомненные плюсы это учение несло. Теперь вместо гомеровского пессимистического Аида, ожидающего всех людей в загробной жизни, появился оптимизм возродиться в будущем, в новом теле.
Но философы того времени сразу увидели и минусы.
Многие из нас
Несмотря на то, что сам Пифагор развивал учение о «душе», как о гармонии тела, но, тем не менее, из его идеи о переселении душ с неизбежностью следовал вывод о том, что тело — это лишь временное пристанище для души и заботиться о нем в целом бессмысленно. И очень скоро именно этот вывод, сделанный его последователями, затмил все рассуждения самого Пифагора.
Постепенно эта мысль трансформировалась греками в идею о том, что «тело — это тюрьма для души». В теле душа отбывает наказание за ранее совершенные преступления.
Так вместе с оптимизмом будущего возрождения после смерти в новом теле, греки приняли и утверждение «тело — это тюрьма для души».
Это учение привело к появлению страха перед телом, к отвращению к телу.
Утверждение «тело — тюрьма для души» и разрушило все античное миросозерцание.
Для греков это было очень убедительное выражение, поскольку тело — это «сома», а тюрьма, могильный знак — «сема». Это даже звучит похоже: сома-сема; тело– могила.
Отныне, каждый благовоспитанный греческий философ — это тот, кто стыдится своего тела; тот, чья душа жаждет оторваться от тела побыстрее.
«Плотин, философ нашего времени, казалось всегда испытывал стыд от того, что жил в телесном облике» — пишет современник Плотина (III век н.э.) в своих воспоминаниях.
После IV века до н.э., после проповеди Пифагора, постепенно, поколение за поколением, с точки зрения обычного греческого философа, тело становится отбросом.
Да, человек и человечество глубоко больно, говорят они, но лечить тело не надо, надо лечить лучшую часть человека — душу.
Тело не надо лечить потому, что оно само по себе — болезнь и от этой болезни душа должна избавиться путем ампутации, избавления от тела. Тело — это могила, а могилу не лечат, от нее мечтают убежать.
Философы и поэты начинают называть тело «болезнью», «смертью», «роком», «бременем», «неволей», «тюрьмой», «пыткой» для души. Начинают с брезгливостью говорить о реальности пола и зачатия, и даже о факте самого дыхания.
Да, они ненавидят тело, но они не идут в пустыню и не предаются аскезе, потому что никакими постами даже и не надеются очистить свою плоть.
Итак, мы видим странный факт — идея переселения душ, принятая как основа мировоззрения ведет к страшному итогу: к ненависти своего тела и к желанию побыстрее от него избавиться.
И это касается отнюдь не только древних греков.
Вот что пишет о своем опыте наш современник, который очень серьезно увлекся модными сейчас восточными учениями и принял близко к сердцу идею о переселении душ (реинкарнации):
Однако и другие неординарные и для меня очень странные влияния на моё сознание оказывали буддийские пути-дорожки.
Великой проницательной силой и даже мощью обладают отдельные духовные идеи. Так я глубоко в себя принял идею реинкарнации — будущего перерождения.
Всего лишь некая эфемерная, воздушная, «маленькая», невидимая идейка, мыслишка, а что она начала творить в моей душе!
Она на моём поле сознания стала вспахивать и перепахивать прежние семена, посевы и ростки — мои прошлые представления о жизни. Она стала формировать устойчивую установку, подкрепляемую движением конкретных эманаций. Она вскоре превратилась в структуру, в дерево сознания со множеством энергетических веток. Дерево росло и развивалось на моём поле…
Я обрёл уверенность, что после физической смерти снова возрождусь на земле, и это мне приносило… страдания…
Я перестал бояться смерти, я стал бояться новой жизни!
Анализируя свою прошлую жизнь, я пришёл к выводу,
Очень тяжёлый и плотный театральный занавес майи, великой иллюзии, так и держал бы меня в своём плену. А слащавый и обольстительный буддийский бог Мара, ухмылясь, всё продолжал бы и продолжал бы развлекать и занимать меня страстями и отвлекать от истины. И то, что я однажды приоткрыл завесу майи, могло быть чистой случайностью. Да и сколько нового, удивительного я уже обрёл в своём духовном поиске!
В результате неясных мутаций энергий сознания я обрёл драгоценную жизнь на Земле в драгоценном физическом теле и воспользовался уникальным шансом, одним из миллионов возможностей человеческой жизни!
Я обнаружил Учение!
Я так болезненно-долго обретал и обрёл единственный и глубокий смысл! А теперь моя новая будущая реинкарнация всё сотрёт, уничтожит и в моей новой жизни всё начнётся сначала!
Снова беспощадно закрутится старое, ржавое буддийское колесо, перемалывая и тиская мою чувствительную душу. Невыносимо! Не хочу!
Самые настоящие страдания начались во мне в связи с очередной будущей потерей! Проклятая и безжалостная карма! Тебя не умолить.
Реинкарнация… Я долго — неделями! — болезненно нёс тяжёлую ношу обречённости на повторные страдания в липкой паутине жизненной майи, пока они, наконец, постепенно не утихли и не сгладились.
Итак, идея многократного будущего рождения приводит к потере страха смерти, но к приобретению страха жизни.
То же самое произошло и с греками на рубеже между I веком до н. э. и III веком н. э. Новое мировоззрение погубило Грецию, были отменены Олимпийские игры и опять начались жестокие междуусобные войны, развалившие это государство на части.
Но замечу, что мы сейчас этого страха жизни не имеем.
Мы следим за своим телом, и отнюдь не считаем его тюрьмой для души.
Мы вовсе не считаем, что ухаживать за свои телом так же бессмысленно и вредно, как вредно заключенному самостоятельно и добровольно укреплять стены тюрьмы, в которой он сидит.
Но почему мы так изменились?
Что произошло в истории, что отменило мировоззрение, погубившее греческую культуру?
Почему люди стали все-таки следить за телом?
Потому что появилось новое мировоззрение.
Появилось христианство, а затем и атеизм.
Христианство сказало, что «тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа». Тело человека, по верованиям христиан, имеет такую же ценность, как и душа, и при воскресении человек предстанет перед Богом не теряя своей личности. Человек войдет в Вечность именно в той телесной оболочке, которая у него есть, со всеми своими органами, плотью и кровью. А это значит, что тело нужно хранить, беречь и лелеять.
Христианство вернуло людям уважение к собственному телу.
Атеизм пошел дальше и заявил, что у человека собственно ничего и нет, кроме своего тела. Поэтому надо беречь свою единственную жизнь.
Основой нашего современного мировоззрения остаются атеизм и отчасти христианство.
Именно поэтому мы занимаемся спортом, не думаем брезгливо о том, что у нас есть тело, которое дышит, потеет или покрывается мурашками, мы стремимся к здоровью и долголетию, радуемся жизни и не стыдимся этого.
Глава 3. Уринотерапия.
Про уринотерапию уже сказано много слов. Слов, как хороших, так и плохих. Кто-то считает ее лекарством от всех болезней, кто-то приписывает весь эффект урины самовнушению. На страницах одних и тех же газет можно встретить как откровенно презрительные отзывы о применении уринотерапии, так и восторженные отклики от тех, кому уринотерапия принесла облегчение.
Так как же обстоит дело на самом деле? Может быть урина приносит результат только благодаря эффекту «плацебо», старому библейскому методу, выраженному известными словами Иисуса Христа «по вере вашей, да будет вам»? Или может быть есть какое-то научное объяснение тех случаев излечения воспалительных и кожных заболеваний, при которых народная медицина и рекомендует применять урину?