АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
До половины первого ночи они сидели в специальной просторной комнате, предназначенной для нужд местных спецслужб, и наблюдали – на экранах многочисленных мониторов – за станционным залом.
– Ага! Людской поток – визуально – пошёл на спад, – сообщила Таня. – А, вот, доблестных полицейских, наоборот, прибавилось. Почему это?
– Сейчас будут выгонять самозваных сыщиков-любителей, – лениво зевнул дон Диего. – Эти наглые шалопаи моду взяли – спать на «метрошных» скамеечках. Особенно, когда по городу поползли упорные слухи, что, мол, в метро люди пропадают,
Наконец, станционный зал опустел. Последним его покинула молоденькая уборщица в светло-синем халате, с белым платком на голове.
– Ну, мои русские коллеги, вперёд? – бодро поинтересовался Домингес. – Облачаемся в профильную амуницию и следуем по намеченному маршруту? То бишь, по первому варианту?
– Да, пройдём по боковому ходу, где стоит страховочная дрезина. Судя по карте доньи Мартины, именно там и находится одна из дверей, заваренных и замурованных в далёком 1955-ом году.
«Так, чего-то – определённо – не хватает!», – забеспокоился внимательный внутренний голос. – «Стандартный бронежилет, кожаный планшет со всякой полезной мелочью, фотоаппарат, автомат «Алькон» аргентинского производства, оснащённый глушителем, новёхонький браунинг бельгийской сборки, противогаз, шлем с прибором ночного видения, металлоискатель, солидная связка ключей и отмычек, чёрный брусок рации – для дублирования мобильной связи. Ага, понял!».
– Дон Диего, а где же, э-э-э, кувалда? – спросил Артём.
– Что вы, подполковник, имеете в виду? – удивлённо заморгал рыжеватыми ресницами Домингес – Мне не ведомо значение этого труднопроизносимого русского словечка…
– Ну, это такой очень большой и тяжёлый молоток, с помощью которого можно сбивать со стены старый цемент. В полном соответствии с названием нашей совместной операции.
– Два больших молотка лежат на дрезине, я уже отдал соответствующую команду.
– А там имеется обычный цемент, чтобы вновь замуровать дверь после первой экскурсии?
– Пока такой необходимости не наблюдается. В пять тридцать утра мы в боковом туннеле выставим стационарный пост. Мол, проводится секретная антитеррористическая операция. А вскрытую дверку – на всякий случай – слегка прихватим сваркой. Дабы любопытные и легкомысленные часовые не заглядывали в катакомбы, и чтобы оттуда – ненароком – не выскочила какая-нибудь жуткая гадость…. Милая сеньора Татьяна, а почему вы такая серьёзная задумчивая?
– Задумчивая? Пожалуй…. Что-то я упустила. Надо сосредоточиться…. Видела нечто важное, но сразу не поняла этого. Так иногда бывает, когда проходишь мимо, и только потом понимаешь, что разгадка была совсем рядом…. С вами такое случалось, дон Диего?
– Иногда, – задумчиво вздохнув, подтвердил Домингес. – А, вот, сосредоточиться – прямо сейчас – не получится. Нам уже пора выдвигаться на рабочую точку. Потом поразмышляете, уже днём, на досуге…
За дрезиной, освещённой двумя тусклыми светло-жёлтыми лампочками, обнаружился прямоугольный деревянный щит, густо завешанный картинками откровенно-эротического содержания.
– Оказывается, что работники аргентинского метрополитена –
– Отвернитесь, милая Татьяна! – пунцово покраснев, попросил благонравный дон Диего. – Негоже молодой и замужней женщине рассматривать такое безобразие и непотребство. Сейчас я сниму этот гадкий щит, сейчас…. Одну минуту!
За щитом обнаружилась светло-серая бетонная стена, покрытая сетью мелких трещин.
– Приступаем! – освободившись от амуниции, заговорщицки подмигнул сеньор Домингес, крепко берясь обеими ладонями за деревянную ручку солидного кузнечного молота. – Я бью на раз, вы, Артём, на два. Отсчитывайте, прекрасная сеньора Татьяна. Отсчитывайте!
– Раз – два! Раз – два! – принялась размеренно считать Таня.
– Бух – бух! Бух – бух! – застучали-загремели кувалды.
Работа – с учётом трёх полноценных перерывов – заняла почти полтора часа.
– Крепкий, зараза, попался, – устало выдохнул дон Диего, опускаясь на корточки и небрежно смахивая ладонью пот с лица. – Это я про цемент…. А, ведь, ещё надо и с дверью разобраться…
– Это точно! – подтвердила Татьяна. – Дверка очень, уж, серьёзная и солидная. Да и заварена она на совесть, с душой и старанием. Сколько, Тёма, провозимся?
– Час с приличным хвостиком, не меньше, – предположил Артём, доставая из наплечного планшета первую «термитку [16] ». – Дай Бог, закончим к четырём утра. Не нравятся мне такие черепашьи темпы…. Надо срочно менять первоначальный план! То бишь, открываем дверь и уходим в подземелье сразу на сутки, прихватив с собой литра по полтора-два жидкость и сухой паёк…. Звони, дон Диего, сеньоре Мартине, согласовывай все нюансы. Амазонка, и ты подключайся к телефонным переговорам. Уговаривай свою многоуважаемую…тётушку. Не люблю я время терять понапрасну…
16
– «Термитка» – сварочная шашка, применяемая сотрудниками спецслужб для работы с металлом.
Без двадцати пяти часов утра дверь была успешно «разварена», а три солидных замка отомкнуты. Сеньор Домингес принёс из «дежурки» компактный рюкзак с едой и напитками, а также маленький чёрный ящичек на нагрудном ремешке.
– Это – анализатор-определитель взрывчатых веществ, – пояснил дон Диего. – Нажимаете на белую кнопку, начинает пахать излучатель на батарейке, рассчитанной на сорок восемь часов работы. Если загорится красная лампочка, то это будет сигналом, что где-то рядом находится динамит, тротил или что-то аналогичное. После этого надо плавно перемещать прибор из стороны в сторону. По яркости лампочки можно достаточно точно определить направление, где установлена мина. Или же – гранатная растяжка…. Зелёная лампочка загорится в том случае, когда прибор почувствует присутствие нитроглицерина, даже если он находится в толстостенной запаянной стеклянной колбе…. Пластиковая взрывчатка? Нет, данное оборудование – к сожалению – на пластик никак не отреагирует. Хотя, откуда в приснопамятном 1955-ом году взяться пластиковой взрывчатке?