Антиметро
Шрифт:
Хантера и Фюрера била крупная дрожь, по лицам беспрерывно струились-стекали капельки холодного пота. Оба, жалобно сверкая глазами, сидели на противоположных нарах, безвольно прислонившись спинами к шершавой стене камеры.
– Плохо, орлы могучие? – для начала разговора задал дежурный вопрос Артём. – Знобит, наверное?
– Знобит, – заторможено подтвердил Хантер. – А ещё – словно бы – что-то давит сверху. Ох, тяжело!
– Постоянно давит, прямо на темечко, – подтвердил Фюрер, нервно смахивая ладонью с лица обильный пот. – Очень муторно и страшно на душе. Очень… Подземелье
– Прекратить дешёвую бабскую истерику! – прикрикнул Артём. – Хочу, блин, не хочу… Разнюнились, бойцы!
– Так, страшно же очень. Давит…подземелье…
– Разве это – настоящее подземелье? Так, насмешка сплошная, – теперь Артём старался говорить мягко и плавно. – Вот, однажды в Никарагуа мы с Лёхой Никоненко полтора месяца слонялись по бесконечной древней пещере. Это, да – настоящее подземелье, дикое, страшно.… А здесь – ерунда, сплошная цивилизация, розовые сопли и всё такое прочее… Метро, одним словом! Курорт натуральный, пятизвёздочный.
– Расскажи, командир, про древнюю пещеру, – жалобно попросил Хантер. – Интересно, ведь…
– А, что? И расскажу! Очень познавательная и поучительная история, есть, как говорится, над чем задуматься… Слушайте, доходяги!
«Правильно, Белов!», – одобрил внутренний голос. – «Пусть мальчишки отвлекутся немного от подземных страхов, заинтересуются всерьёз. Только ты, братец, не увлекайся чрезмерно. А то, знаю я тебя! Надо, чтобы всё выглядело достоверно и правдоподобно. Иначе, заскучают юнцы, опять начнут ныть и проситься наверх, к солнечному свету…».
Дело было, как я уже сказал, в Никарагуа, лет восемь с половиной тому назад. Послали нас с Лёхой туда в плановую командировку, то есть, для совершенствования профессиональных навыков. Ну, и для оказания действенной помощи разным прогрессивным товарищам. Достаточно вам такого объяснения? Молодцы, понятливые мальчики!
Так вот, пропал в тамошних джунглях отряд Рэя, местного знаменитого партизана. То ли погибли все отважные бойцы, то ли попали в плен к американским сатрапам. Что, впрочем, одно и то же… Тогда руководители повстанцев спешно организовали поисково-спасательную команду. Я – командир, Лёха Никоненко – заместитель, Мари Вагнер – в качестве доктора. Ну, и полтора десятка рядовых бойцов из местных индейцев племён… Да, чуть не забыл, Мари с собой прихватила маленького камышового котёнка по кличке Маркиз. Это, как потом поймёте, немаловажная деталь в данной истории…
С неделю мы бестолково слонялись по непроходимым джунглям, в конце концов, напоролись на засаду. В живых остались только я, Лёха и Мари. Ну, и котёнок, который сидел в походном рюкзаке у докторши. Вернее, не все бойцы нашего отряда погибли. Многие просто разбежались по джунглям и попрятались – кто где…
Ранним утром загнали нас американцы в узкую заброшенную пещеру, вход в которую зарос вековой паутиной. Коварный противник расположил рядом снайперов – головы не высунуть. Но и сами американцы не решались зайти в подземелье, справедливо опасаясь отчаянного сопротивления,
Потом противник принялся обстреливать вход в пещеру из крупнокалиберного пулемёта, пришлось спуститься вглубь по узкому коридору. Ещё минут через пятнадцать-двадцать от входа раздался сильный взрыв, за ним прогремел второй… Выждали мы немного и полезли наверх. Даже половину расстояния до выхода на поверхность не прошли – завалено всё напрочь, не откопаться. В том смысле, что откопаться можно всегда, если сильно захотеть и постараться. Только – в данном конкретном случае – на это надо было бы потратить недели полторы-две…
– Полезли вниз, – предложил Никоненко, зажигая армейский факел. – Осмотримся, поищем другой выход на земную поверхность.
Метров через триста-четыреста мы выбрались в большой подземный зал. Представьте себе нишу, или, что будет вернее, большую комнату, имеющую форму идеального куба с размером граней по пятьдесят-шестьдесят метров. В зале было достаточно светло – идеально-гладкие, словно бы отполированные неведомыми строителями-гигантами стены этого помещения были беспорядочно усеяны тонкими желтоватыми прослойками неизвестной горной породы, светящимися в темноте. Возле стен зала – при такой необходимости – можно было запросто читать газеты, а в центре властвовал таинственный полумрак, к которому, впрочем, глаза привыкали достаточно быстро.
Было, пацаны, на что там посмотреть! Все стены этого зала – метров на пять-шесть от каменного пола – представляли собой одно сплошное художественное панно, состоящее, словно бы, из иллюстраций к фантастическому роману.
– Как же это они сделали? – без конца удивлялся Лёха, беспрерывно трогая ладонями гладкие стены. – Такое впечатление, что эти картинки нарисованы изнутри! Или же снаружи, а потом покрыты толстым слоем прозрачного лака… А техника рисунков какая! Это – что-то! Обалдеть и не встать! Вот, что значит – древние мастера!
Действительно, искусно всё было изображено – каждая деталь тщательно прописана, все пропорции идеально соблюдены.
Картинки и рисунки, нанесённые на стены этого подземного зала, условно можно было разделить на три большие группы.
Первая группа – всевозможные птицы и животные. Даже, знакомые иногда попадались: благородные олени, аисты, полосатые тигры, ящерицы, змеи. Но большинство рисунков представляли собой сплошную экзотику: гигантские орлы с двумя головами, пятнистые лошади с острыми когтями на толстых лапах, волки с головами очковой кобры, огнедышащие драконы – в немаленьком ассортименте…
Вторая – разнообразные воинские баталии. Высокие люди – в непривычных глазу доспехах – яростно сражались с бородатыми гномами, с широкоплечими кентаврами, с другими людьми, восседавшими верхом на здоровенных волках.
Но третья группа оказалась самой интересной и неожиданной. В основном – космические корабли: и классические ракеты, и летающие тарелки, и трёхгранные пирамиды с работающими реактивными двигателями. Правда, встречалась техника и попроще: автомобили, самолёты, воздушные шары, велосипеды, самокаты…