Антипара

Нария Полли

И тут ректор академии, один из влиятельнейших людей Бедруса, застонал и, рухнув на колени, уткнулся лицом в живот собственной дочери. Он не плакал и не кричал, но плечи его беззвучно тряслись.

— Я чувствую… Чувствую.

Глава 78

Богдан

Не знаю, как Вели и Говен справились со своими эмоциями в столько короткий срок, но стоило Чеславу вернуться в домик, как перед нами уже предстал непоколебимый ректор и его дочь, в уголках глаз которой только самый прозорливый смог бы углядеть

влагу.

— Говори! — скомандовал Говен, и магистр без промедления поведал нам все, что знает про Эйш. А знал он не так чтобы много.

— Она училась вместе с нами в академии. На моем курсе. Выскочка с огромным потенциалом. Но с момента выпуска, я ее больше никогда не видел.

— Ближе к сути.

— Это и есть суть. Пару раз, когда мы сталкивались в стенах академии, я ловил себя на мысли, что Ратори мне кого-то напоминает, но… Разве я мог предположить?

Ректор воздел руку вверх, останавливая поток бессвязных мыслей магистра. Его интересовал другой вопрос:

— Как ты понял, что Бартошем управляет личина?

— Вервь, — Чеслав отвел, уводя взгляд в сторону. — Долговязым я был с ранних лет, как вы понимаете. Но только Эйш звала меня так. Никто более не осмеливался, потому что в тонком теле жила и до сих пор живет невероятно сильная нить. Лишь ведьма могла посоревноваться в могуществе. Потому и позволяла вольности.

— Допустим, — равнодушно кивнул Говен. Его никак не затронула история магистра, хотя она по всем признакам откликалась в Чеславе ноющей болью. Но не в теле, а в чем-то более эфемерном. В душе. — Каким боком она причастна ко всей этой кутерьме с ацыгами?

— Прямое, как я понимаю, — подал голос, отчего все собравшиеся устреми взгляды в мою сторону. Говен и Чеслав — выжидающие, а Вели — подбадривающий. — Когда я унес Вели и Драко к Ратори, женщина сказала, что на нем много темной энергии. Барт… Эйш проводила над мальчишкой ритуал…

— По возвращению Алмаса, — закончил за меня Говен.

— Она ведь так и сказала, что собирается вернуть самое дорогое, — подтвердила Величка. — Но разве это возможно?

— Вернуть мертвого? — я не мог поверить, что мы действительно это обсуждаем. С другой стороны, я видел куда более невероятные вещи всего сутки назад.

— Возможно… — кивнул Говен, и весь его облик стал темнеть от осознания некой пока нам неведомой истины. Я взял Вели за руку, ощущая, как нарастает напряжение. Оно витало в воздухе, давило на плечи и буквально висело над нами тяжелым камнем, который вот-вот рухнет на головы и размозжит черепа. Девушка в ответ сомкнула свои пальцы сильнее. И меня немного отпустило: возможность ощущать ее кожу на своей затмевала любые невзгоды, что нарастали вокруг нас снежным комом.

— Черт ее подери! — треск ломающегося дерева вывел нас из оцепенения. Чеслав с упоением махал остатками табурета, круша им все вокруг. Я еще никогда не видел, чтобы магистр выказывал свои эмоции столь явно. Но сейчас было не до контроля. — Могильники! Она провела нас вокруг носа!

— Но разве это не шалости адептов? — встревоженно спросила Величка. Голос ее дрожал от беспокойства.

— Нет.

Не удосужившись что-либо нам объяснить, Говен, нервно взмахнув своей мантией, вышел из избы. Шклярский

собирался сразу же последовать за ним, но я преградил магистру путь.

— Объясните, — потребовал, позабыв про учтивость.

— Бачевский, ты забываешься!

Наши взгляды схлестнулись в молчаливой битве. Никто не желал первым уступить и отвести глаза. И это было честно. У каждого из нас была своя правда.

— Магистр, — Вели выбрала другую тактику. — Вы отправляете нас на битву с Эйш. Разве мы не заслуживаем знать всей правды?

То, как она просила, как мирно звучал ее голос… У Чеслава не было сил противостоять нам. Я бы рано или поздно взял его напором, но Величка сократила время до наименьшего значения. Вздохнув, магистр сдался:

— Эйш требовался подходящий сосуд для притягивания души Алмаса. Я уверен, что все дети, которые пропадали последние годы…

— Это ее рук дела?

— Да, — сокрушенно согласился мужчина, и его тонкое тело как будто скрутило судорогой. Мы все потихоньку осознавали ужас происходящего бедствия: Эйш была готова на все ради любимого мужчины. Даже мучить невинных детей и, быть может, избавляться от них… — Видимо, в какой-то момент она поняла, что требуемый ей сосуд находится в феоде. И все мы знаем, что проникнуть к ацыгам практически невозможно.

— Это как-то связано с могильниками? — догадался я, хотя картина еще не сформировалась окончательно. Слишком сложный, слишком извращенный путь ведьма выбрала для осуществления своего плана. Можно было бы, конечно, выразить восхищение ее находчивости, но не тот это был человек, и вещи, которые она творила, не поддавались оправданию.

— Есть ритуал… Требующий крови и жертвоприношений… Иными словами, Эйш, скорее всего, продала свою душу самому Чернобогу…

— О, знаем таких, — буркнул и сразу же почувствовал на себе взволнованный взгляд Вели. — Я потом расскажу…

Девушка, замешкавшись на миг, кивнула.

— И раз она копала могилы величайших магистров, то скорее всего заполучила себе в распоряжение их силы, так сказать, остаточные вибрации. То землетрясение не было случайным, и оно не просто так пришлось именно на пласт земли, где проходил барьер.

— Это все объясняет, — девушка задумчиво прикусила нижнюю губу. — Лала под личиной порвала нить Эйш… Это ведь было представление?

— Думаю, что так, — согласился магистр.

— Идеальный план. Эйш забрали чернецы. В Пустую келью. Где она беззаботно сидит в своей комнате и управляет Бартошем и Лалой. И без всяких подозрений творит свой темный ритуал над Драко.

Страшно было представить, через что прошла семья Ваховского, пока ведьма им управляла.

— Но он же баро! — возмущенно воскликнула ведунья. — Глава ацыг, владыка феода. Как так вышло, что она смогла поработить его волю?

Это действительно казалось практически невозможным, однако мы все видели своими глазами и бесчувственное тело Бартоша говорила красноречивее любых слов.

— Эйш — коварная тва… — вспомнив, кто перед ним, Чеслав осекся. — … женщина. Она начала с Лалы, а потом через нее настроилась на баро. Это трудоемкий процесс, но возможный, если в твоем распоряжении безграничные силы. Могильников она раскопала предостаточно, уж поверьте.