Антипиранья
Шрифт:
– Кто здесь?! – Денис прищурился, всматриваясь в темноту. – Не бойтесь меня! Я хочу только спросить.
Неясный звук донесся откуда-то снизу. Присмотревшись в темноте, он увидел дверь, раскрытую настежь, и ступени, ведущие вниз.
– Эй! – Денис, осторожно ступая босыми ногами по битым стеклам, заглянул в подвал. – Здравствуйте! Я тут мимо проходил и решил к вам зайти. Вы меня не бойтесь. Мне бы только узнать…
Свет проникал в подвал через окошки, совсем низкие, вровень с землей. Под ногами валялись штукатурка, обсыпавшаяся с потолка, и стопки газет, связанных в пачки.
– Эй, ты чего? – смотрел на нее удивленно Денис. Затем, критически взглянул на свой непрезентабельный вид и добавил: – Хотя я тебя понимаю. Оказаться один на один с полуголым сумасшедшим в темном погребе…
Услыхав его голос, девушка обернулась, и в ее глазах застыл неподдельный ужас. Она отпрыгнула от окна, забилась в угол и закрылась камнем.
– Да что с тобой такое?! – искренне возмутился Денис. – Ты мне только скажи, что это за место, и я уйду. Да… я еще у тебя там в тряпках пороюсь, а то, сама понимаешь, на дворе не лето. Хотя до сих пор не пойму, куда оно делось. Ну так как? Договорились? Ты меня не бойся, я дальше не сделаю ни шагу. Так ты мне скажешь, где я очутился? Что это за трущобы?
Девушка молчала и продолжала жаться в угол.
– О господи! Да что же это творится! – Денис тяжело вздохнул и огляделся. – Да что тебе еще сказать, чтобы ты там не пряталась? Или ты меня не понимаешь? Он взглянул еще раз на незнакомый шрифт, и у него мелькнула догадка, что он говорит на незнакомом ей языке. – Как тебя зовут?
Ответом по-прежнему было молчание, и у Дениса возникло ощущение, что он разговаривает со стенкой.
– Ну и ладно. Ты тут сиди, а я пойду чего-нибудь себе присмотрю. Ты не против?
Не дождавшись ответа и на этот раз, он пожал плечами и направился к выходу.
– Ирма, – вдруг прозвучало за его спиной.
– Что?
– Ирма, – повторила девушка.
– Тебя зовут Ирма? Вот видишь, а говоришь, не понимаешь. А я Денис. Так я пороюсь у тебя в гардеробе? А то у меня уже зуб на зуб не попадает. Я видел в куче мужские брюки и рубашку. Чьи они?
– Моего отца.
– Так у нас здесь еще и отец где-то прячется? Я надеюсь, это не последние его штаны?
– Папу забрали в город на рытье траншей.
– Так он у тебя строитель?
– Нет, бухгалтер.
– Чего же тогда траншеи роет? Деньги прячет? – хохотнул Денис. – А буржуйку ты зря потушила. Придется заново разжигать. Ты так и будешь в подвале сидеть? Смотри, а то там мыши.
Денис применил, как ему казалось, эффективный прием, рассчитанный на женскую психику, но на Ирму он почему-то не подействовал. Он пожал плечами и выбрался назад в комнату. Штаны оказались ему велики, и пришлось затянуть ремень на последнюю дырку. У неизвестного ему папы живот был будь здоров!
Кое-как приодевшись,
– Где у тебя спички или зажигалка?
За спиной скрипнуло, и на лестнице появилась Ирма:
– Там нет мышей.
– Что? А, ну конечно! Как я не догадался, их всех съели кошки! – Но, оглянувшись и не увидев ни одного кота, Денис добавил: – А кошек съели собаки.
– Собак съели в первую очередь.
– Чего?.. – Денис удивленно посмотрел в лицо девушки.
Ирма говорила с жутким акцентом, и первой мыслью было, что он неправильно ее понял, затем он решил, что она его разыгрывает.
– Ну и как? Вкусно? Сама ела или с кем-то поделилась? А кстати, здесь есть еще кто-нибудь? Я никого не видел.
– В соседнем доме живет фрау Романн, а за их домом чета Бальцеров. Днем они не выходят, потому и не видно.
– Ну ясно. Послушай, Ирма. – Денис огляделся вокруг. – А почему здесь такой бардак? Ну, ты меня понимаешь? Все переломано, окна выбиты, дверь на честном слове держится. У вас что, здесь ураган прошел?
Теперь удивленно вытянулось лицо у Ирмы. Затем у нее мелькнула какая-то догадка, и она неуверенно спросила:
– Ты, наверное, ранен?
– О, это точно! В голову, в самое темечко! Так что это за место?
– Шарлоттенбург.
– Шарлоттенбург? Не слышал. Это какая область?
– Пригород Кенигсберга.
– Кенигсберга? – Денис задумчиво посмотрел на Ирму. – Ты хотела сказать Калининграда?
Ирма виновато улыбнулась и возразила:
– Нет. Шарлоттенбург – пригород Кенигсберга. Дальше, через две дороги, уже начинается город.
Денис молча разгреб золу в топке и, заметив еще тлевший уголек, сунул газету и дунул. Пламя вспыхнуло, и в лицо пахнуло теплом. Оно было такое явное и такое реалистичное, что для верности он сунул в буржуйку руку, надеясь, что все это окажется бутафорским и призрачным. Он вспомнил, что во сне, какие бы кошмары ни снились, человек боли не чувствует. Огонь лизал пальцы, и Денис отчетливо ощущал его жар.
Не проронив ни слова, он несколько минут смотрел перед собой, затем голосом, полным смятения, спросил:
– Ирма, где я?
– В Шарлоттенбурге. Может, сегодня вернется мой папа. Тогда он проведет тебя до вокзала. Ты сам увидишь город. Оттуда он как на ладони. Но дальше тебе нельзя. Дальше позиции дивизии народных гренадеров. А ты же русский.
– Ну и что, что русский?
– Как что? – возмутилась Ирма. – Тебя сразу застрелят! Там уже немцы!
Голова Дениса неприятно закружилась. Он сглотнул тошноту, подкатившую к горлу, и посмотрел в глаза Ирме, надеясь увидеть там искорки еле сдерживаемого смеха.
– Ты хочешь сказать, что сейчас война?
– У тебя, наверное, жар, да? Ты был совсем раздет и, конечно же, заболел!
– Погоди-погоди! – Денис вскочил и схватил Ирму за руку. – Последний вопрос. Только ответь мне честно, поняла? Никаких розыгрышей или дурацких шуток! Смотри мне в глаза и скажи, какое сегодня число.
– Двадцать восьмое марта, – испуганно ответила Ирма и попыталась выдернуть руку.
– А год? Какой год?
Она попятилась и еле слышно выдавила:
– Сорок пятый.