Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Власова Ольга Александровна

Ключевой особенностью тотальных институций является трансформация «я» человека и создание на ее основе «нового» мировоззрения. Каждая из них – это «естественный эксперимент, который показывает, что можно сделать с “я”» [592] . Гофман отмечает, что по отношению к тотальным институциям скорее всего нельзя говорить об аккультурации или ассимиляции: они не ставят на место сформированной у обитателя культуры свою собственную. Происходит нечто вроде дискультурации или разобучения (untraining), при которых блокируется возможность управлять собственным поведением, реагировать на ситуации, приспосабливаться к изменениям во внешнем мире. Эта блокировка временная, и она снимается, как только обитатель вновь выходит за стены институции (как в отпуске из армии или при выписке из психиатрической больницы), однако именно она является тем фундаментом, на который наслаиваются все остальные изменения

и воздействия. Человек входит в институцию с определенным «я», сформированным его домашним миром, и это «я» претерпевает радикальные изменения. «Он сталкивается, – отмечает Гофман, – с рядом унижений, обесцениваний, оскорблений и профанаций “я”. Его “я” последовательно, пусть даже и неумышленно, умерщвляют» [593] .

592

Гофман Э. Об особенностях тотальных институций. С. 43.

593

Гофман Э. Об особенностях тотальных институций. С. 13.

Механизмы, с помощью которых осуществляется умерщвление «я», по мнению Гофмана, достаточно стандартны и просты. Энн Брэнаман объединяет многообразие описаний Гофмана в семь групп таких стратегий: 1) лишение права выбора ролей и свободной реализации роли; 2) управление и обработка идентичности; 3) лишение имени, собственности и всего необходимого для реализации идентичности; 4) навязывание унизительных поз, ситуаций и необходимости демонстрации паттернов почтительности; 5) загрязнения в физическом и межличностном смысле; 6) разрушение связи между индивидом и его поведением; 7) отказ в свободе волеизъявления, автономии и свободе поведения [594] .

594

Branaman A. Gofman’s Social Teory. P. LV–LVI.

Центральным в умерщвлении «я» является отрыв от прежней социальной роли и лишение человека права на индивидуальность. Он больше не может сам формировать свое «я», этим процессом вместо него начинает управлять персонал институции. Он лишает человека права собственности, личного имущества, выдает одинаковую для всех униформу (принадлежащую институции), запрещает заводить индивидуальные шкафчики для хранения личных вещей и периодически проводит обыски, тщательно следит за общением с родными и близкими, просматривая переписку, передаваемые вещи и инспектируя общение во время разрешенных встреч. Человек больше не может сам следить за своей внешностью, поскольку у него теперь нет для этого необходимых приспособлений и закрыт самовольный доступ к специалистам (например, к парикмахерам и портным). Напротив, его тело обезображивают и искажают: на него ставят клеймо, его избивают, подвергают шоковой терапии, принуждают держать тело в унизительной позе при появлении персонала и руководства (например, стоять по стойке смирно), препятствуют соблюдению правил личной гигиены. Кроме того, он постоянно вынужден выпрашивать необходимые для него вещи – спички, сигареты, воду, карандаши и бумагу – или просить разрешения для определенных действий (звонка по телефону или написания письма) [595] .

595

Gofman E. Asylums… P. 14–35.

Обитатель тотальной институции постоянно находится в компании большого числа других обитателей. Никогда не оставляя его наедине с собой, тотальная институция таким образом разрушает его личные границы, его «я». Смешение различных возрастных, этнических, расовых групп, людей различных полов – все это приводит к утрате идентичности. Сексуальное поведение, все нарушения функционирования организма становятся всем заметными. Контакт с «застенным» миром ограничен, а вначале пребывания в институции часто и вовсе запрещен. Даже если и происходит кратковременное свидание с родными и близкими, то только под пристальным наблюдением персонала институции.

Реагируя на установленные запреты и привилегии, обитатели тотальных институций актуализируют различные модели адаптации к ситуации [596] . Во-первых, это может быть реакция ситуативного ухода, во время которой человек направляет свое внимание лишь на функционирование своего тела и отгораживается от всего остального. В психиатрических институциях такая реакция известна как регрессия, в тюрьмах – как тюремный психоз. Во-вторых, встречается крайне непримиримое поведение, когда человек бросает вызов институции, открыто отказываясь сотрудничать с персоналом. Персонал в этом случае реагирует так же однозначно, как правило, стремясь сломить мятежника (назначая

ему электрошоковую терапию, жесткий режим). В-третьих, может наблюдаться реакция колонизации, когда человек строит свое существование, используя максимальное количество удовольствий, доступных ему в институции. Та часть внешнего мира, которая доступна для него из институции, перестает быть частью и становится целостной и завершенной. Благодаря этому он и снимает напряженность между внешним миром и миром институции. В-четвертых, адаптация может происходить путем конверсии, когда обитатель институции, стремясь обмануть персонал, играет роль хорошего обитателя и использует эту роль для получения привилегий.

596

Gofman E. Asylums… P. 61–63.

Модели адаптации к системе наказаний и привилегий позволяют человеку защитить свое «я» от окончательного разрушения, кроме того, они связаны с внутренней жизнью институции. Институция наделяет человека определенной социальной ролью, ставит его в определенные социальные условия и требует от него идентификации с собственной социальной системой. Она воздействует на его мироощущение, его «я» и изменяет его, но человек, вынужденно принимая ее правила игры, пытается, тем не менее, сохранить себя. Отдаваясь тотальной институции и подчиняясь ей, он ищет пути сохранения мельчайших крупиц собственной идентичности. И здесь возникает вторая составляющая микросоциологического исследования Гофмана – мир входящего в институцию индивида.

Гофман отмечает, что человек взаимодействует с различными социальными образованиями по одним и тем же механизмам вне зависимости от того, какого они рода: идеология ли это, государство или семья. Взаимодействие с социальными образованиями отмечено для человека обязательством и преданностью [597] . Опираясь на Дюркгейма, Гофман указывает, что отношения человека с социальными образованиями представляют собой контрактные, договорные отношения. Стороны словно имплицитно договариваются о взаимных правах и обязанностях, санкциях на случай их невыполнения и условиях расторжения договора.

597

Gofman E. Asylums… P. 173.

Всякое социальное образование должно гарантировать принадлежащему ему человеку определенные привилегии. Во-первых, это определенный уровень комфорта, здоровья и безопасности, показывающий, что человек – это более чем только член социальной организации. Во-вторых, социальное образование часто поддерживает со своими членами некие общие ценности, призванные их мотивировать, и часто человек, идентифицирующий себя с целями организации и ее судьбой, позиционируется как ее гордость. В-третьих, стимулами и привилегиями могут быть награды, поощрения и вознаграждения, причем выраженные не обязательно в денежной форме. И в-четвертых, своеобразной отрицательной привилегией, но позитивным стимулом угрозы наказания, становятся взыскания и штрафы, т. е. так называемые отрицательные санкции. Все эти приемы привязывают человека к организации и институции. Так происходит и в институциях тотальных.

Принимая систему привилегий и стимулов, принадлежащий институции человек неизменно принимает также то представление о личности, на котором она базируется, и соглашается с системой мотивирующих его стимулов. На примере психиатрических больниц это означает, что человек, пациент, который послушно принимает лекарства, работает за мелкие вознаграждения в больнице и во всем подчиняется врачам, принимает мотив лечения и перевоспитания, который в качестве общей цели и результата определяет психиатрическую больницу как институцию. Это также значит, что, видя себя таким образом, пациент молчаливо соглашается с тем, что он психически больной, а также с тем статусом, который психически больным людям придает общество. Принятие привилегий, таким образом, означает не просто уступку системе институции, а конформизм, причем конформизм не только инструментальный, но и мировоззренческий. Таким образом, каждая институция предполагает дисциплину долга, активности, характера и жизни.

Однако, по Гофману, человек не может полностью слиться с социальной системой или тотальной институцией, всегда выбирая место где-то между идентификацией с организацией и противостоянием ей, постоянно перемещаясь в этом пространстве и пытаясь сохранить баланс [598] . Он бы и хотел сказать, что идентичность человека и «я» определяется окружающим социумом и социальной ролью, но конкретные примеры показывают, что при взаимодействии с обществом имеют место многочисленные попытки уклониться от всецелой социальной обусловленности «я». Эти попытки сохранить себя – ключ к пониманию бытия человека.

598

Gofman E. Asylums… P. 320.