Антишулер
Шрифт:
— Нет. Просто я человек честный. И знающий жизнь, и людей, несмотря на довольно молодой еще возраст. В том числе знающий и кладовщиков на армейских складах.
Изучил их за короткий срок своей контрактной службы. Да и во время срочной службы сталкиваться приходилось… Они все такие же. На этой должности жалованье вообще можно не платить, а при увольнении со службы сажать без суда. Закон такой нужен, чтобы все было по закону.
— Я несколькими минутами раньше убедился в вашей честности… — Майор был верен себе, но понемногу начинает мрачнеть. Не надо. Если начну мрачнеть я, то могу такого порассказать, что у военной прокуратуры следаков не хватит, чтобы все хищения
Думаю, меня всю нынешнюю ночь будет мучить вопрос — это майор набитый дурак или он меня за откровенного дурака принимает?
— Спросите у прапорщика Василенко.
— Во что вы играли?
— В «секу».
— Это игра так называется?
— Да.
Растопчин старательно записал. Название вывел печатными буквами, чтобы не спутать.
— Кто присутствовал при игре?
— Весь взвод планшетистов. Кроме меня — пять человек. Все, кто получил по комплекту. Кстати, командир отряда разрешил не сдавать на склад «камуфляжки» и бушлаты. У нас там холодновато, и уголь, как вы, зря не сжигаем. Экономим каждый брикет.
Андрею Васильевичу казалось, что я пытаюсь сбить его с истинной тропы и направить в дебри, где он будет долго плутать. И потому он помотал круглой головой и заговорил с напором строго по теме:
— Кто-то еще видел момент игры?
— Дежурный по штабу заходил.
— И не прервал игру? В действующей армии?
Растопчин был удивлен вполне искренне.
— Карты в тех местах единственное развлечение. Это у вас здесь есть видеомагнитофоны и медсестры. Там «видиков» нет, а медсестры в дефиците — на всех не хватает.
Остаются одни карты…
Он только помотал головой от возмущения. Не понимает… Его бы туда — в отдельный отряд на перевале. Быстрее думать бы научился. Там такое место, как зимовка полярников.
— Как зовут дежурного?
— Капитан Румянцев, командир второй роты второго батальона. Кстати, его недавно к Герою представили. Такому офицеру вы должны поверить.
— Он сможет подтвердить, что вы играли с прапорщиком в карты?
— Думаю, что сможет.
— А что играли на камуфляжные комплекты — сможет?
— Нет. Разговор был не при нем. Капитан заходил в нашу палатку за клеем, когда прапорщик еще «продувал» последние баксы. О «камуфляжке» тогда еще и речи не заходило.
— Боже, до чего докатилась армия… — вздохнул майор. Мне показалось, что он сейчас начнет читать «Отче наш». — И это одна из самых боеспособных частей! Что же говорить об остальных?
— В остальных частях нет своего рядового контрактной службы Высоцкого, товарищ майор. Я — инициатор игр и одновременно обучающий персонал. Делился с военнослужащими секретами профессионального мастерства. Разумеется, не шулерскими.
— Если капитан Румянцев подтвердит факт игры, ваши дела, рядовой, не так уж и плохи. Только придется долго разбираться. Отряд выведут с гор не завтра…
Я кивнул, понимая, что мне придется, видимо, ждать вывода отряда на «губе»…
6
Полог палатки откинулся, и вошел солдат. Принес майору обыкновенную пивную кружку с заваренным прямо в ней крепким зеленым чаем.
— Спасибо, Слава.
— Еще что-то надо, товарищ майор?
— Нет. Все.
Я терпеливо выдержал момент начала чаепития. Надо сказать, что ритуал этот у майора проходил и без дополнительных громкоговорителей довольно звучно. Чай был горячим, майор сначала набирал в легкие воздух, дул в кружку, потом долго примерялся и,
— Пойдем дальше, — сказал Андрей Васильевич в промежуток между двумя глотками. И при этом он вытирал рукавом обильно выступивший на лбу пот. — Вас отправили с офицерской группой разведчиков к нам на гарнизонную гауптвахту. Что случилось с разведчиками в дороге? Почему вы прибыли без них?
Судя по тому, как был задан вопрос, майор Растопчин уже знал о судьбе разведгруппы.
Я начал рассказывать. Он записывал.
— Первоначально планировалось преодолеть маршрут за один день. Так сказал по телефону командир сборного отряда. Почему вы остались ночевать в горах?
— Так распорядился командир разведгруппы.
Я ответил честно. В самом деле так распорядился командир. Но если я объясню майору, почему он так распорядился, следак может обвинить меня во всех смертных грехах и даже в злом умысле. Поэтому лучше промолчать.
— Но ведь группа преодолевала этот участок не единожды. И всегда укладывалась в один день — туда, второй день — обратно.
— Я в первый раз пошел с группой. И не знал, как дело обстояло раньше.
Вообще-то я знал, как обстояло дело в этот раз. Мы с разведчиками потеряли четыре световых часа, когда играли в «секу». А потом разведчики боялись, что я надолго задержусь на «губе», и потому решили поиграть и ночью. Возможно, свет фонарика и привлек бандитов. Хотя играть мы тоже старались аккуратно, прикрыв свет с трех сторон плащ-палатками. Но во время игры трудно контролировать маскировку. Не о том думается. Благодаря моим предыдущим ненавязчивым стараниям наш отряд охватила карточная эпидемия. Болели повально все, включая командование. А сыграть со мной вообще считали за честь. Для любого офицера, прапорщика или солдата это все равно что пенсионеру, привычно передвигающему шахматные фигуры на скамейке в городском парке, сразиться с международным гроссмейстером. В отдельном отряде азарт вошел в абсурд, и колода появлялась на свет даже в такой обстановке, в какой находилась группа, то есть в тылу, по сути дела, противника, в районе, где орудуют несколько больших банд и где еще только планируется проведение большой «зачистки», ради которой отряд и забросили на перевал.
Я их тоже — упокой, Господи, души ребят, некоторые из которых, лейтенантики, помоложе меня были — обчистил прилично, тысячи на четыре баксов, но, когда пришел в себя после удара прикладом в лоб, денег у себя в кармане уже не обнаружил. Эти деньги и отсутствие денег у офицеров, возможно, тоже сыграли роль в том, что бандиты оставили меня в живых. Не таскают простые солдаты, даже контрактники, с собой такие суммы в баксах — а у меня к тому моменту было около десяти тысяч. Забрал с собой и выигранное ранее. Разведчики на меня за проигрыш не обиделись. Да и сразу не надеялись на выигрыш, скорее всего. Они считали, что добудут себе еще в карманах убитых бандитов. И советовали, между делом, предложить сыграть следователю на результат обвинительного заключения. Не знали, что следователь попадется такой — не играющий ни во что, кроме «дурака». А в «дурака» свободу может только дурак выиграть.