Антисуворов. Самые лживые мифы о Великой Отечественной
Шрифт:
Если вооружения не хватает, то в мобплан закладываются урезанные штаты дивизий. Скажем, по «Мобплану-22», введенному в 1937 г. предполагалось в военное время развернуть 86 стрелковых дивизий с двумя артполками, а 74 дивизии с одним артполком и тяжелым гаубичным дивизионом – вместо второго артполка.
Была ли эта реформа армии лета – осени 1939 г. переходом к чему-то принципиально новому и «агрессивному»? Возьмем для сравнения схему развертывания русской армии перед Первой мировой войной. Если штат советского стрелкового полка мирного врмени в 1940 г. составлял 1 410 человек, то пехотный полк русской дивизии в мирное время состоял из 71 офицера, 37 младших офицеров, 1 718 строевых нижних чинов и 70 человек нестроевых (писари, фельдшеры, обозники). Я спускаюсь от дивизий на шажок ниже, на уровень полка, поскольку советская дивизия имела три стрелковых полка, а русская дивизия – две бригады по два полка, то есть всего 4 полка. Корректнее вести расчеты от батальона, так как каждый пехотный полк в 1914 г. состоял из четырех батальонов, а в 1940-м из трех батальонов. Это логично и с военной точки зрения: батальон часто используется как расчетная единица при планировании боевых действий, поскольку организационная структура дивизий в разных странах различалась, например, в немецкой пехотной дивизии было 12 батальонов против 16
Но общий вывод на качественном уровне, сравнивая ядро армии, пехоту, сделать можно. В целом мобилизационная система нашей армии стала совершеннее, но принципиальных изменений по сравнению с 1914 г. нет. Ни о каком «агрессивном уклоне» не может быть и речи. Можно только отметить, что РККА до осени 1939 г. была свернута сильнее, чем русская армия перед Первой мировой, требовала большего времени и затрат на мобилизацию. В других армиях предпочитали принцип одинарного развертывания, и структура армии мирного времени в других государствах была сходной с тем, к чему пришла РККА в результате реформ лета – осени 1939 г.: «В настоящее время во всех государствах наблюдается несообразно слабый состав дивизии мирного времени. В то время как состав дивизии военного времени намечается в 13 000–14 000 человек (только французы наметили дивизию в 17 000 человек), сейчас численность дивизий в мирное время в большинстве государств не превышает 5 000–5 500 человек (у французов 6 000 – нормальный состав и 8 000 – усиленный состав пограничных дивизий)». (Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий. М.: Государственное военное издательство, 1936. С. 46–47).
Соответственно, и «главная мысль» В. Суворова вызывает только недоуменное лицо и поднятие бровей «домиком». Тезис Владимира Богдановича на этот раз звучит так: «А Сталин 19 августа 1939 года принял такие решения, которые уже нельзя было отменить, которые не оставляли Советскому Союзу никакой другой возможности – кроме войны. Поэтому я считаю 19 августа рубежом войны, после которого при любом раскладе Вторая мировая война должна была состояться. И если бы Гитлер не начал ее 1 сентября 1939 года, Сталин должен был бы искать другую возможность или даже другого исполнителя, который бы толкнул Европу и весь мир в войну. В этом суть моего маленького открытия». По такой логике и у русской армии в 1914 г. не было другого выбора, кроме как начинать войну. Численность армии мирного времени после отказа от «тройчаток» возросла, как я уже говорил выше, и составляла 2 265 тыс. человек. Это количество совершенно не является неподъемным для страны. Это 1,4 % численности населения. Во-первых, это совершенно несущественно отличается от выведенного Владимиром Богдановичем «идеологически правильного» одного процента населения, а во-вторых, есть прецеденты и более многочисленных по отношению к общей численности населения армий.
Например, Франция в 1914 г. имела армию мирного времени численностью 766 тыс. человек при численности населения 39 млн человек. То есть армия составляла 2 % от численности населения. В Германии численность армии мирного времени была 801 тыс. человек на 67 млн человек населения, 1,2 %. Армия Польши 1 июня 1939 г. составляла 1,3 % от численности населения. Имея львиную долю дивизий в виде 6-тысячных и 3-тысячных «скелетиков», РККА оставалась армией мирного времени. Ни о какой тайной мобилизации под видом реорганизации не наблюдается. Неизбежность войны вследствие перехода армии мирного времени в СССР с тройного на одинарное развертывание иначе как чушью назвать нельзя. Если бы Гитлер отказался от вторжения в Польшу, то никакой мобилизации РККА в сентябре 1939 г. не было бы. Было бы только завершение к 1 ноября 1939 г. перехода на новые принципы мобилизационного развертывания, армия бы составляла 1,5 % насаления, 2,4 млн. человек. Номерки дивизий взлетели бы вверх, но значительную часть этих номерков составляли бы шести– и трехтысячные полуфабрикаты. Переход от «тройчаток» к дивизиям одинарного развертывания не был мобилизацией, а был лишь сменой технологии мобилизационного развертывания. Это даже не общепринятая скрытая мобилизация.
Но где проходит грань между реорганизацией армии и ее скрытой мобилизацией? Довольно сложно назвать скрытой мобилизацией события, растягивающиеся на годы и связанные с общим усилением вооруженных сил в связи с вероятным в ближайшем будущем конфликтом. Подобные мероприятия, как усиление состава дивизий мирного времени, проводились во Франции, России 1910-х годов, в преддверии Первой мировой войны. Скрытой мобилизацией можно назвать события, направленные на увеличение численности армии сверх цифры, заложенной в качестве численности армии мирного времени. Реорганизацию армии в преддверии грозных событий скрытой мобилизацией назвать сложно. Что же происходило в СССР после реформирования системы «тройчаток»? После завершения Польской кампании началась демобилизация войск, и в ноябре 1939 г. процесс
Лучше всего колебания численности РККА иллюстрирует следующая Табл. 4.2.
Таблица 4.2
ИЗМЕНЕНИЯ СТРУКТУРЫ РККА В 1939-1941 ГГ.
Хорошо видно, что численность РККА колебалась импульсами, сообразно с проводившейся реформой и вооруженными конфликтами. Действия советского руководства вполне логичны и объяснимы и следуют в общем потоке проведения части мобилизационных мероприятий до войны. Были приливы и отливы, мобилизация запасников, их демобилизация. Никакого постепенного линейного возрастания численности армии до некой наперед заданной цифры. И сентябрь 1939 г. не отмечается резким скачком вверх штатной численности армии мирного времени. Качественные изменения наблюдаются в 1940 году, когда изменился баланс между количеством дивизий усиленного состава (10 тыс. и более) и 3–6 тыс. «скелетиков». Эти мероприятия не были изобретением советской военной мысли, такие же процессы проходили в других армиях перед мировыми войнами. И об этом написано в источнике, входящем в библиографию «Ледокола»: «Французская дивизия военного времени была рассчитана на 16 000 человек. До 1913 г. в мирное время французы имели дивизии численностью 7 500 человек, что давало около 48 % от состава военного времени. Но когда запахло войной, эти кадры показались им слабыми; они провели закон о трехлетней военной службе (закон 7 августа 1913 г.), в результате которого кадры мирного времени увеличились на одну треть. Это увеличение пошло не на новые формирования, а на увеличение штата частей в мирное время. С 1913 г. состав роты в пограничных дивизиях был доведен до 200 человек, нормальный же состав дивизии поднялся до 10 000–11 000 человек» (Триандафиллов В. К. Указ. соч. С. 45). У нас введение нового закона о воинской обязанности не привело к резкому изменению численности дивизий мирного времени, рост численности был вызван реорганизациями 1940–1941 годов. Владимир Кириакович пишет и о русской армии тех лет: «Сравнительно сильные кадры имелись и в русской армии. Она имела 21,5 % в составе 3/4, 25,5 % в составе 2/3 и остальные 53 % в составе 1/2 штатов военного времени. При численности дивизии военного времени в 18 000 человек это составляло для усиленных дивизий 13 500 и 12 000 человек, а для дивизий с нормальным составом – 9 000 человек».
Читатель, наверное, обратил внимание, что на 22 июня я привожу раскладку дивизий по номерам штатов, а не по численности личного состава. Сделано это в связи с тем, что реальная численность дивизий определялась проводившимися в мае – июне 1941 г. мероприятиями по скрытой мобилизации, проходившими под вывеской учебных сборов. Количество запасников колебалось в зависимости от дивизии и округа, и поэтому отранжировать дивизии по численности несколько затруднительно. Я же хотел показать изменение баланса между дивизиями повышенной готовности и требующими значительного пополнения личным составом и техникой «скелетиков» с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. Что же скрывается за этими замысловатыми обозначениями, «четыре дробь сто» и «четыре дробь сто двадцать»? Для непосвященного это звучит военной кабаллистикой вроде «два А сорок два». Ничего сложного на самом деле нет. В апреле 1941 г. были введены новые штаты РККА. Штат № 4/120 я описал в начале главы – дивизия мирного времени с «обозначенными» ротами штатной численностью 5 864 человека. Так называемый основной штат № 4/100, также являвшийся штатом дивизии мирного времени, уже не имел «обозначенных» подразделений. По этому штату численность личного состава дивизии составляла 10 291 человек, 414 автомашин, 1 955 лошадей. Штат военного времени, напомню, – это 14 483 человека, 558 автомашин и 3 039 лошадей.
Что же собой представляла армия, встретившая немцев у границы? Версия В. Суворова выглядит следующим образом: «Коммунисты говорят, что в День «М» планировалось начать мобилизацию, а я доказываю, что в Красной Армии уже было более пяти миллионов солдат. Это уже не армия мирного времени, это армия военного времени. Развернув такую армию, Сталин был вынужден в ближайшие недели ввести ее в войну независимо от поведения Гитлера». Критерии у Владимира Богдановича несколько странные. Численность сама по себе ничего не означает. Красная Армия военного времени в 1945 году насчитывала свыше 11 миллионов человек. Численность имеет смысл лишь в сравнении с мобилизационным планом государства: документом, определяющим порядок развертывания войск по штатам военного времени. В 1941 г. таким документом был «МП-41», или, как его обычно называют, «Мобилизационный план № 23». Датирован документ 12 февраля 1941 г. По этому документу численность армии военного времени после отмобилизования должна была составить 8 682 827 человек. «Более пяти миллионов солдат» отделяет от этой цифры ни много ни мало три миллиона человек.
На уровне дивизий есть вполне определенная грань, отделяющая отмобилизованную армию от армии мирного времени. Это комплектация дивизий по штатам военного времени, развертывание тылов, укомплектование автотранспортом и тракторами. Несмотря на проведение целого ряда мероприятий по скрытой мобилизации, РККА оставалась армией мирного времени. Например, в армиях Киевского Особого военного округа 1 июня 1941 г. численность личного состава стрелковой дивизии колебалась от 7 177 человек в 173 сд 26-й армии до 10 050 человек в 97 сд 6-й армии при штатной численности 14 583 человека. Количество автомашин колебалось от 63 в 62 сд 5-й армии до 395 в 159 сд 6-й армии. Все стрелковые дивизии нуждались в пополнении автотранспортом, людьми, развертывании тылов. Разница в численности по сравнению со штатом имеет здесь особый смысл. Не нужно путать побитую в боях дивизию с неотмобилизованной. Побитая в боях дивизия подобна часам с помятым корпусом и треснувшим стеклом циферблата. Неотмобилизованная дивизия подобна часам без пружинок и шестеренок внутри. Функционировать как полноценный механизм она еще не может.
Но, как и в других странах, в СССР предусматривались мероприятия по скрытой мобилизации. Отражены они все в том же «Мобплане № 23». Документ гласит:
«Мобилизационным планом 1941 года предусматривается проведение мобилизации по двум вариантам: а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР – скрытым порядком, в порядке так называемых Больших учебных сборов (БУС).