Антизомби
Шрифт:
Он угодливо распахнул свою электронную машинку перед нами и начал водить пальцем по картинке.
— Через два километра небольшой приток будет, там через мостик проедем, а потом почти прямая дорога до моста. Может, там кордона нет?
Делать было нечего. И мы поперлись в неизвестность. Наша небольшая колонна поехала по раскисшему проселку, меся здоровенными колесами весеннюю грязь. Штурман из Вадима оказался отличный, даром, что картограф.
В конце концов, мы уткнулись в бугор. За бугром и лесочком оказалось большое поле, которое по диагонали пересекала река. Прямо
Мы включили фары искатели. Хотя уже было довольно-таки светло. И остановились ждать перед мостом, когда по мостику проедут оба грузовика.
На мост непритязательного вида заехала пара военных тентованных газончиков для перевозки личного состава. Когда первый газончик практически съехал с моста. Второй грузовик внезапно рыскнул в сторону и, не тормозя, ударил бампером в бетонное ограждение.
Дальше все происходило как в замедленной съемке. Одна сторона моста поползла в сторону и рухнула в воду, тут же обрушилась вторая сторона моста. Вместе с балками в ледяную воду рухнул грузовичок. Задняя часть первого грузовика тоже поползла в сторону, задний мост провалился вниз, свешивался задними колесами с уцелевшей части моста. Громко звякнула рама, кардан и баки об покрытие уцелевшей части моста.
Мы все повыскакивали из машин и кинулись под мост. Из кабины первого грузовика выскочил ничего не понимающий молодой лейтенант. Лейтенанту максимум можно было дать лет двадцать пять или еще меньше. Новая форма несуразно топорщилась на худой и высокой мальчишеской фигуре. Тент первой машины распороли штык ножами и солдаты в испуге посыпались на бетонное покрытие, убегая подальше от рушащегося моста. Но остатки моста устояли.
Все мы и выпрыгнувшие из машин вояки кинулись вытаскивать солдат из речки. Ледяная вода обожгла тело. Я скинул только куртку и пиджак. Из воды показалась, чья-то белая рука. Я изо всех сил ухватился за нее и потащил на себя.
Не обращая внимания на ледяную воду, мы вытаскивали и солдат вместе с их товарищами, ныряли в реку с головой, обшаривали дно.
Солдат вытащили очень быстро. Трое солдат погибло. Двое утонуло — их вытащили самыми последними, а одному проломило грудную клетку, мгновенная смерть. Все остальные упавшие пострадали в большей или меньшей степени. Двое было тяжелых. Одному обе ноги сломало. Второй все еще в себя прийти не мог. Голова у него была разбита.
Сразу стали разводить костер и выкладывать настил из лапника. Нашлась и армейская палатка.
Покойников уложили на берегу и прикрыли маскировочной сетью.
Наш Слава присел на корточках около раненых.
— У вас аптечка есть? — обратился он к лейтенанту. — У вот этого, со сломанными ногами, повязка вся мокрая насквозь, рану зашить надо, а то он кровью изойдет. Шины нужны, сломанные конечности зафиксировать. У вот этого, — он указал на солдата, лежащего на боку поджав ноги, — похоже на внутреннее кровотечение. Он весь бледный и живот у него твердый. Раненых согреть надо. Я фельдшер по первому образованию, да и в армии я медиком служил, как раз первую помощь оказывал и раненых с позиций увозил.
Вот надо же как,
К нам подошел один из электронщиков, Гера — плечистый жилистый парень в красной бандане и коричневым кожаным напульсником на правой руке.
— Я могу помочь. Я в горах спасателем работал.
— Сидоров, куда аптечки положил? — резко и отрывисто лейтенант обратился к стоявшему у него за спиной солдату.
— Вот они справа, я их обрезком тента накрыл, чтобы не намокли.
— Вадим, а вы не могли бы свет на раненых направить, — крикнул Слава, повернувшись к кунгу.
Лучи фар искателей сошлись на лежащих раненых, укрытых армейским бушлатами и обрезком тента с грузовика.
Слава, Гера и двое солдат занялись ранеными. Я вместе с лейтенантом, одним из двух сержантов, пошли к мосту. Остальные сами нашли себе дело в импровизированном лагере. За нами зачем-то пошли Борис и Вадим.
Около моста лежало три тела, накрытые мокрой маскировочной сетью.
В голове возникла тревожная мысль: «А вдруг и эти восстанут? Много времени уже прошло, наверное, обойдется».
В самый разгар работы. Один из солдат закричал:
— Там, там на берегу! Смотрите, пацаны! Товарищ лейтенант!
Маскировочная сеть, которой были накрыты погибшие, топорщилась с одной стороны.
Все кинулись к берегу.
— Назад, назад!!! Стойте!!! Куда!!! — заорал я, но меня никто уже не слышал.
Я и все наши бегунцы рванули следом за солдатиками.
Один из покойников сидел на заднице и пытался разорвать руками сеть. Бритый на лысо сержант и боец с перебинтованной рукой начали помогать ему выпутываться.
— Ну, вот салага, второй раз родился. Чуть не похоронили тебя, а ты очнулся, — каким-то неживым, искусственным голосом бормотал сержант, выпутывая покойника.
— Шок у него, шок. Осторожнее с ним надо, — причитал один из солдат.
— Назад, назад!!! — закричал я, подбежав к ним.
Но было поздно, оживший покойник обеими руками обхватил голову сержанта и впился ему зубами в район виска и правого глаза. Сержант дико заорал. Все отпрыгнули в сторону. Я со все силы пнул ногой в затылок нападавшего покойника. От удара, он вместе с сержантом повалился на бок. Сержант выкрутился и, оттолкнув от себя недопокойника, откатился в сторону и вскочил, зажав кровящее лицо руками.
Недопокойник не вырубился от удара, напротив, он встал на четвереньки и поднялся в полный рост. Недопокойник поднял на нас глаза и заскулил по щенячьи. Зрелище было не для слабонервных. Из под разорванной одежды была видна продавленная внутрь грудная клетка, явно, что все ребра были переломаны. Грудь и живот сплошняком были покрыты спёкшейся кровью, кровь из ран не лилась и не сочилась. Не мог он быть живым, никак не мог, я конечно не врач, и на войне навидался всякого, но с раздавленной грудной клеткой и вывернутыми рёбрами человек жить не может, да еще с такой дикой кровопотерей. Как не странно, самыми ужасными были глаза ожившего. Жуткие мутные буркала. Не мог я на них смотреть, никак не мог. Глаза ему нужно будет завязать.