Антология «Дракула»

Морган Крис

— Когда я стану свободной от той власти, которую он имеет надо мной, все будет совершенно иначе… Ты станешь единственным, с кем я разделю свою новую жизнь.

Джексон позволил увлечь себя долгим поцелуем и страстными объятиями, целиком отдавшись нахлынувшему чувству. Но где-то в подсознании снова и снова всплывали ее слова, и разум хладнокровно оценивал возможные варианты.

Впервые с момента своего перерождения он не испытывал чувства нестерпимого голода.

Свободный,

он парил над городом, смутно сознавая, что ищет. Что бы это ни было — романтика, оправдания, приключения, возможность все упростить, — он не сможет это найти. Не здесь и не сейчас. В его душе была пустота, и даже кровь не могла бы принести сейчас облегчения.

Когда на горизонте забрезжил рассвет, он увидел, какие нежные невесомые тона предшествуют появлению солнца, и впервые за несколько дней, а может, и несколько долгих лет принял осознанное решение: сегодня я буду встречать рассвет.

Но как только насыщенные розовые и золотые тона окрасили небо, затаенные внутри него древние инстинкты одержали верх, подобно тому как неведомое первобытное желание выжить заставляет человека дышать. Не отдавая себе отчета, он бессознательно устремился прочь от зарождающегося света. Раздираемый противоречиями и бесконечно разочарованный, он понял, что вновь оказался заключенным в тесном пространстве своего гроба, крышка которого опустилась, скрывая его от губительного света, дающего освобождение.

Они молча наблюдали, как Дракула появился в комнате: туманной дымкой скользнул через вентиляционное окошко прямо в гроб, где уже обрел свою истинную форму. Подняв худую руку, он поспешил плотнее закрыть спасительную крышку гроба.

Люси передала Джексону кол и деревянный молоток; ошеломленный происходящим, полицейский послушно взял их, внезапно осознав, что главную роль в этом деле она всегда отводилаему. Девушка склонилась над гробом и застыла, ее лицо окаменело. Наконец она положила руку на крышку гроба и, обернувшись к Джексону, произнесла одно единственное слово:

— Сердце.

Джексон кивнул, до боли в руках сжав деревянные инструменты, и замер в ожидании.

Резким движением она отбросила крышку в сторону.

Джексон посмотрел вниз и оцепенел.

То, что лежало в гробу, никак не походило ни на прекрасного князя вампиров из известных кинофильмов, ни на исторически известного графа Влада. Нет. То, что увидел Джексон, оказалось затравленным призраком с ввалившимися глазами, лишенным былого блеска и иллюзий тщеславия. Его одежда была настолько старой и грязной, что едва ли можно было определить ее прежний цвет и фасон. Дракула не представлял никакой опасности, как и не вызывал восхищения. Перед ними лежал старый и угрюмый, равнодушный ко всему безумец.

Охваченная

ужасом, Люси не в силах была сдержать вырвавшийся из груди крик.

Дракула открыл глаза и пристально посмотрел на девушку.

— Мой князь… — выдохнула она.

Ответа не последовало. Не отводя взгляда от его лица, Люси обратилась к Джексону:

— Пора.

Джексон приставил острие кола к груди Дракулы, пытаясь правильно определить, где находится сердце. Собравшись с силами, он замахнулся деревянным молотком, вкладывая в этот удар все обуревавшие его чувства.

Резкие черты лица Дракулы поплыли у него перед глазами, и он выкрикнул одно слово:

— Люси!

Заметив, что его рука стремительно движется вниз, Люси отчаянно закричала:

— Подожди… — но было слишком поздно. Молот с невероятной силой опустился на деревянный кол, насквозь пронзив тело Дракулы. Ледяная кровь брызнула на руки и лицо Джексона, но он во второй раз с силой ударил молотком, желая быть уверенным, что дело сделано.

Раздалось протяжное шипение, но вскоре стих даже этот единственный звук.

Люси, ошеломленная происшедшим, застыла, словно изваяние. Отбросив в сторону молоток, Джексон шагнул к ней, но тут же остановился, заметив, что его руки покрыты бурыми пятнами крови. Стиснув зубы, он все же медленно подошел к ней, так близко, что почувствовал ее дрожь.

— Люси, — мягко сказал он, — ты же знаешь, мы должны были это сделать.

Она даже не посмотрела на него.

Он нагнулся, чтобы достать тело из гроба и положить его на открытое пространство, давая яркому солнцу возможность завершить начатое, как вдруг Люси резко повернулась к нему и оттолкнула с такой силой, что он едва удержался на ногах.

— Нет! Я не позволю тебе прикасаться к нему!

И она осторожно закрыла крышку.

— Но как же? Гроб…

— Он мне не нужен, — ответила она ледяным тоном, подобно тому, какой была кровь вампира, брызнувшая ему на руки. — В дальнем углу стоит дорожный сундук, я укроюсь там.

Она нежно прикоснулась губами к эбеновой крышке гроба, провела рукой по ее шершавой поверхности и не спеша направилась в противоположный угол комнаты.

— Не трогай его, — вот и все, что она сказала.

Джексон кивнул в ответ, и Люси скрылась в огромном сундуке, окутанная спасительной тьмой. Он подождал несколько минут, желая удостовериться, что там, за стенами мрачного здания, день полностью вступил в свои права, и, высоко подняв подвернувшуюся под руку вешалку, несколькими точными ударами разбил черный квадрат светового люка. Яркий солнечный свет неудержимым потоком ворвался через разбитое окно, наполняя заброшенное помещение пламенем жизни.

Джексон подошел к сундуку и, собравшись с силами, начал медленно толкать его на середину комнаты. Как только тот полностью оказался в лучах солнца, полицейский, не медля ни секунды, откинул с него крышку.