Антология «Дракула»
Шрифт:
— …Многочисленные язвы в тонкой кишке, характерные симптомы для третьей недели тифозной лихорадки; значительно увеличена селезенка…
В общей сложности в комнате размещалось десять передвижных столов, на каждом из которых лежали трупы.
Пять пар близнецов.
Только дети, не старше восьми лет.
Все тела были вскрыты для дальнейшего изучения. Глаза удалены. Вдоль одной стены располагался стенд,
Офицер с сигаретой во рту закончил изучать отчет, который держал в руках, и, глядя поверх листов, одобрительно кивнул:
— Все ли в порядке с отчетом, гауптштурмфюрер?
— В полном порядке. На самом деле просто бесценные сведения. Я хочу, чтобы этих… — он жестом указал на близнецов, тела которых лежали на ближайших столах, — аккуратно упаковали и отправили в Институт кайзера Вильгельма в Берлин. С пометкой на ящиках: «Военные материалы — срочно». Вы меня понят?
Мужчины в белых халатах переглянулись, и главный из них ответил:
— Да. А что делать с остальными?.
Человек в кожаном плаще раздраженно пробормотал:
— Избавьтесь от них, — и продолжал пристально смотреть на тела близнецов, в нетерпении переступая с ноги на ногу.
Врачи в испачканных кровью халатах замерли в нервном ожидании.
Туман в углу начал постепенно рассеиваться.
Безумие.
То, что здесь происходило, было безумно, порочно и противоестественно. Полностью отдавшись охватившим его чувствам, князь начал действовать. В мгновение ока обретя свои формы, он ринулся вперед сквозь столпившихся людей, с легкостью расшвыривая их в стороны. Офицер в плаще выхватил пистолет и выстрелил в него, но вместо выбранной цели попал в одного из врачей. Князь едва ли это заметил, полностью сконцентрировав свое внимание на том человеке, который передал офицеру отчет.
— Зачем вы это сделали? — прорычал он.
Врач яростно тряхнул головой, едва слышно выдохнув:
— Умоляю вас, у нас не было другого выхода, они бы убили нас, как и наших собратьев, если бы мы посмели ослушаться…
— Ваши собратья? — Он кивнул в сторону распотрошенных трупов. — Люди одной с вами национальности?
Мужчина не ответил, но взгляд его был красноречивее любых слов.
Через две секунды его обезглавленное тело уже валялось в стороне, а князь отдельно держал в руках голову, и кровь струилась по его подбородку.
Через пять секунд последний из врачей в белых халатах был мертв, его горло разорвано,
Князь развернулся в сторону офицера, по-прежнему стрелявшего в него, пока не раздался глухой щелчок — барабан пистолета был пуст. Послышались крики и громкий топот в коридорах здания, но князь махнул рукой, и дверь с грохотом закрылась. Он стал медленно приближаться к своей последней жертве, наслаждаясь охватившим человека ужасом.
— Прежде чем я начну убивать тебя, медленно и мучительно, я хочу задать один вопрос: заслуживаешь ли ты называться человеком?
Офицер отступил назад, лихорадочно нащупывая оружие, как вдруг ворот кожаного плаща распахнулся…
На груди у него висел крест.
Это было не настоящее распятие, всего лишь черненая медаль в форме свастики, но даже она обладала такой властью вечного символа, что вампир вынужден был отступить. Он шагнул в сторону, отводя глаза, полыхавшие ненавистью.
Недавняя жертва застыла в нерешительности, как вдруг громко расхохоталась, почувствовав, что опасность миновала.
— Вы… вы узнали меня! Вы увидели мои медали и поняли, кто я такой. Теперь вы боитесь меня, подобно другим представителям низшей расы!
Князь не мог напасть на своего обвинителя и со злостью выплюнул:
— Как вы смеете…
— Смею! — ответил немец. — Потому что ваш акцент выдает в вас славянина, а если так, вы следующие после вырождающейся расы евреев. Хотя должен признать, вы обладаете определенной личностной силой и можете внести неоценимый вклад в развитие Института.
В коридоре раздались выстрелы. Замок отлетел в сторону, и дверь с грохотом открылась. Князь схватил первого ворвавшегося внутрь охранника и разорвал ему горло.
Нацист, объятый сладостным ужасом, наблюдал за ним:
— Кто вы?
Князь отбросил обескровленное им тело солдата в сторону и вышел в коридор.
— Я, — ответил он, — твой ночной кошмар.
С этими словами он обернулся крылатым порождением тьмы и оставил это проклятое место.
Через три года война закончилась, и все ужасы, происходившие за закрытыми дверями немецких лабораторий, были обнародованы. В одной газете он увидел фотографию сбежавшего военного преступника. Он узнал его, припомнив события той ночи, привлекательные, но незапоминающиеся черты лица, щербину между передними зубами, медаль в форме свастики на груди (самое извращенное изображение великого символа креста, которое только можно себе представить). Теперь этого монстра звали доктор Йозеф Менгеле.