Антология сатиры и юмора России XX века. Том 14
Шрифт:
Нельзя было не залюбоваться мастерством, с каким он вел спор. Разговор шел на трех языках, причем с наиболее задиристым он говорил по-русски, на языке законов. Тихого кахетинца, который почти ничего не говорил, он сразу же отсек от остальных и говорил, отчасти как бы ссылаясь на него.
Иногда он оборачивался в нашу сторону, может быть, призывая нас в свидетели. Во всяком случае, Вахтанг солидно кивал головой и бормотал что-то вроде: безусловно, вы погорячились, мои друзья, я это выясню в министерстве…
—
— Заказы сыплются: за последние два месяца — восемьдесят лекций, из них десять шефских, остальные платные, — доложил он.
— Ну и что говорят люди?
— Народ слушает, народ осознает, — сказал Вахтанг туманно.
— А что ты сам об этом думаешь?
— Лично меня привлекает его шерстистость.
— Кроме шуток?
— Козлотура надо стричь, — сказал Вахтанг серьезно и, внезапно расплываясь, добавил: — Что я и делаю.
— Ну ладно, — остановил я его, — мне пора ехать.
— Не будь дураком, оставайся, — сказал Вахтанг вполголоса, — после лекции предстоит хлеб-соль. Ради меня они зарежут последнего козлотура…
— С чего это они тебя так любят? — спросил я.
— А я обещал председателю устроить с удобрением, — сказал Вахтанг серьезно, — и я это действительно сделаю.
— Какое ты имеешь отношение к этому?
— Мой мальчик, — улыбнулся Вахтанг покровительственно, — в природе все связано. У Андрея Шалвовича племянник поступает в этом году в институт, а твой покорный слуга член приемной комиссии. Почему бы председателю райисполкома не помочь хорошему председателю? Почему бы мне не обратить внимание на юного абитуриента? Все бескорыстно, для людей.
Председатель уговорил ребят продолжать работу. Он обещал им сейчас же вызвать телеграммой из города инженера и установить истину.
Они понуро поплелись, видимо, не слишком довольные своей полупобедой. Председатель тоже заторопился. Я попрощался со всеми. Старики сделали вежливое движение, как бы приподымаясь проводить меня.
— Рейсовая машина уже прошла, но мой шофер довезет вас до шоссе, — сказал председатель.
— Мой тоже не откажется, — вставил Вахтанг.
Председатель подозвал своего шофера. Мы сели в машину.
— Боюсь, как бы он против нас не написал какую-нибудь чушь. — сказал председатель Вахтангу по-абхазски.
— Не беспокойся, — ответил Вахтанг, — я ему уже дал указания, что писать и как писать.
— Спасибо, дорогой Вахтанг, — сказал председатель и добавил, обращаясь к шоферу: — Там на шоссе зайди и напои его как следует, а то журналисты, я знаю, без этого не могут.
— Хорошо, — ответил шофер по-абхазски. Вахтанг расхохотался.
— Вы не одобряете, товарищ Вахтанг? — встревожился председатель.
— Всемерно одобряю, мой друг! — воскликнул Вахтанг, обнимая одной рукой председателя,
Машина запылила по дороге. Солнце клонилось к закату, но жара не спадала.
«Против нас какую-нибудь чушь…» — вспоминал я слова председателя. Получалось так, что я могу написать за или против, но в обоих случаях для него не было сомнений в том, что это будет чушь. Потом я с горечью убеждался много раз, что он, в общем, не слишком далек от истины.
Кстати, насчет травли козлотура шофер мне сообщил любопытную деталь. Оказывается, козлотур как-то сбежал на плантацию, где наелся чайного листа, и временно сошел с ума, как сказал Валико. Он действительно бегал по всему селу, и за ним гнались собаки. Его даже хотели пристрелить, думали, что он взбесился, но потом он постепенно успокоился.
Машина выскочила на шоссе и остановилась возле голубой закусочной. «Посмотрим, как ты меня заманишь чуда», — подумал я и решил стойко защищать свою репутацию.
Валико посмотрел на меня голубым взглядом совратителя и сказал:
— Перекусим, что ли?
— Спасибо, в городе пообедаю.
— Туда еще ехать и ехать.
— Я все же поеду, — возразил я, стараясь быть помягче. Чем-то он мне понравился, этот парень с голубыми глазами всевозможных оттенков.
— Ничего такого не собираюсь, — сказал он и открыл дверцу. — Перекусим каждый за себя по русскому счету.
Чего я боюсь, подумал я, у меня преимущество в том, что я знаю о том, что он собирается меня напоить, а он не знает, что я знаю об этом.
— Хорошо, — сказал я. — быстренько перекусим, и я поеду.
— О чем говорить — зелень-мелень, лобио-мобио.
Валико закрыл машину, и мы вошли в закусочную.
Помещение было почти пустое. Только в углу сидела компания, плотно облепив два сдвинутых стола. Видно, они уже порядочно поддали, потому что полдюжины бутылок стояли на полу, как отстрелянные гильзы. Среди пирующих сидела одна белокурая женщина северного типа. На ней был сарафан с широким вырезом, и она то и дело оглядывала свой загар. Было похоже, что он ей помогает самоутверждаться.
Валико занял столик в противоположном углу. Мне; гго понравилось. Две официантки, тихо переговариваюсь. сидели за столиком у окна.
Валико, осторожно обходя столы, подошел к официанткам. Я понял, что он старается быть не замеченным компанией. Увидев его, официантки приветливо улыбнулись, особенно тепло улыбнулась одна из них, та, что была помоложе. Валико поздоровался с ними и стал что-то рассказывать, пригнувшись к той, что была помоложе.
Она слушала его, не переставая улыбаться, и лицо ее постепенно оживлялось.