Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
У любви, товарищи, есть две стороны: духовная и физическая, одна отражает жизнь духа, другая — жизнь тела.
К духовной жизни больше тянет мужчин.
К жизни тела относятся: стирка, мытье посуды, приготовление завтрака, обеда, ужина. Здесь первенство принадлежит женщинам.
Духовная любовь по-другому называется платонической.
Есть еще идеальная любовь, в ней и духовная, и физическая связаны неразрывно. Скажем, если муж смотрит телевизор, а жена в это время моет пол, то это и будет идеальная любовь.
«Правда
Правда. Но сколько бы вы ей об этом ни говорили, она вас не услышит. Она еще и глуха.
И, наконец, главный вопрос. «Какое место по своему значению занимает любовь в жизни современного человека?»
Считаем. Сон в жизни человека занимает тридцать три процента времени, зарядка — один процент, работа— тридцать пять процентов, еда, дорога, отдых — по восемь процентов, то-се — четыре процента, остальное по праву принадлежит любви!
Это будет три процента.
Недаром, товарищи, говорят, что любовь в жизни современного человека занимает не последнее место. Последнее занимает зарядка, а любовь по своему значению стоит между зарядкой и то-се.
Я очень надеюсь, что теперь в вопросах любви вы подкованы хорошо.
Что-то случилось у Сергея Ивановича с антенной, телевизор ловил не все программы, а какие хотел.
Конечно, неспроста.
Не будь Сергей Иванович с детства сильно покалечен атеизмом, он бы мигом углядел провидение. А так что же?.. Пришлось страдать за убеждения.
Он одну программу включит — там проповедь. Только проповедь закончится — на экране рябь в тишине. Он на другую программу— там достают мощи святого, он на третью — там начинается крестный ход.
И куда ни кинься — или рябь, или о нравственном возрождении, или просто добрый разговор о загробной жизни.
Какой ни будь атеист, а если подряд недели две:
— Не укради!
— Не убий!
— Не возжелай!!
То дрогнешь, засомневаешься. А еще обстановка в стране такая, что выжить все равно вряд ли удастся, а помирать, дураку понятно, лучше все-таки с чистой совестью, с отпущенными грехами.
И Сергей Иванович решил очиститься.
Очищаться начал он на работе, зашел к начальнику своему Борису Ильичу, с которым отношения были испорчены давно и надолго.
Войдя, Сергей Иванович перекрестился. Борис Ильич от неожиданности перекрестился встречно, хотя был чистый еврей. Чистый значит, что у человека и отец, и мать евреи, а не как у нас бывает — отец русский, мать мордвинка, сам еврей, лишь бы выехать.
Сергей Иванович перекрестился во второй раз и кротко сказал:
— Я евреев раньше не любил.
— За что их любить? — неопределенно сказал Борис Ильич.
— Есть хорошие черты.
— Какие же?
Сергей Иванович вопроса, верно, не слышал, долго молчал, собирался с силами. Очищение
— О погромах мечтал. Чтобы место твое занять. А сейчас не хочу. Понял, что все люди — братья.
— И евреи? — уточнил Борис Ильич.
Опять не ответил ему Сергей Иванович — в себя ушел.
— Ну, вот, — сказал он минут через десять, — выложил нам все и легче мне стало. Пойду.
И сделал, как и пообещал, ушел. Борису Ильичу, напротив, полегче не стало. Он кинулся к телефону и долго и путано названивал кому-то насчет погромов.
Следующий визит Сергей Иванович нанес своему соседу, грузчику Гаврилову, чья жена недели три назад мыла лестничную площадку, а Сергей Иванович поднимался пешком и… возжелал. Кроме него, никто об этом не: шал, но ведь и очищал-то Сергей Иванович себя, а не кого-то.
Гаврилов, страдая ясновидением, сразу определил, взглянув на Сергея Ивановича: «Занимать пришел, гнида».
Но когда прошли на кухню и сели на табуретки, Сергей Иванович неожиданно сказал:
— Заповедь есть «Не возлюби жены ближнего своего».
Гаврилов был бабник и с ходу тезис этот отверг:
— А ближний кто?.. Брат, отец, и все.
— Ты мне как брат, — просветленно сказал Сергей Иванович. Гаврилов отрекся от него.
— Мы все — братья, — настаивал Сергей Иванович. Но до Гаврилова не доходила эта простая истина, он угрюмо молчал.
— Жену я твою возжелал, — кривясь, сказал тогда Сергей Иванович.
Гаврилов успокоился, посмотрел на часы и сказал:
— Она часов в восемь будет.
И тут до него дошло что-то.
— А чего было-то? — спросил он.
— Ничего, но я хочу, чтобы перед тобой совесть у меня была чиста.
Гаврилов скорей всего поверил, но, видимо, захотел подстраховаться. Он коротко взмахнул рукой-кувалдой.
Сергей Иванович не только легко слетел с табуретки, но и навсегда потерял всякий интерес к очищению.
Вот и вся история.
Казалось бы, что сделал человек?.. Всего два коротких бессмысленных визита, но именно после них в среднем по России гадить друг другу стали, кажется, меньше; вроде бы упала преступность, а воровство хоть и не упало, но и не выросло. То есть огромные произошли сдвиги в лучшую сторону.
А Сергея Ивановича с тех пор за глаза звали «святой дурачок».
Муж — это должность или звание?..
Если должность — служи, если звание — не позорь.
Так нельзя больше — кто хочет, тот и муж. Ты заслужи сперва, оправдай.
Кастрюлю берешь — гарантия год, на приемник — два, на холодильник — три, на мужа — ничего. Это ненормально. От мужа ведь больше пользы, чем от кастрюли.
Что получается? Три месяца прожила с ним, он исчез… на рассвете. Так же нельзя, я тоже живой человек.