Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин
Шрифт:
Головкина. Забыла, государыня.
Екатерина. Напрочь!
Головкина. Напрочь забыла!
Екатерина. И алмазную заколку слева у себя сними! Я ведь запретила с двух сторон заколки делать на царский манер… Мне уж и государь строго приметил, что среди фрейлин моих распространились излишние олдфер-цирунг!! Сыми, тебе говорят!..
Фрейлина испуганно выдернула заколки, прическа развалилась.
Во! Так тебе гораздо лучше. Ступай!
Головкина (пошла
Екатерина. Новый? А старый где?
Головкина. Уволен с должности.
Екатерина. За что?
Головкина (подумав). Старый…
Екатерина. Кому? Фрейлинам твоим? Вот бесстыдницы. Уж и камергеров для себя подбирают… Иди отсюда!
Фрейлина поспешно удаляется. Ее место занимает Виллим Монс. Он в новеньком мундире, аккуратно причесан. На носу очки. В руках – папка с бумагами.
Монс. Осмелюсь войти, ваше величество, государыня императрица?
Екатерина. Ты кто?
Монс. Камергер Виллим Монс.
Екатерина. Почему Монс? Откуда взялся Монс?
Монс. Два дни как переведен из обер-порученцев по канцелярии согласно указанию его императорского величества, государя Петра Алексеевича.
Екатерина. Погоди, не тарахти! Ты из каких Мон- сов? Ты не брат ли Анны Ивановны Монс?
Монс. Так точно, государыня.
Екатерина (вскочила в гневе). Да это что ж? Насмешка, что ль? Ведь твоя Анька Монсиха была главной полюбовницей государя.
Монс. Не могу знать.
Екатерина. Что «не могу»?! Царь же к ней по ночам в немецкую слободу сколько лет ездил…
Монс. Не могу знать, государыня. Я по ночам сплю.
Екатерина (закричала). Пошел вон!!! Дрянь! Шайзе! Ейне гештанкине шайзе! Унд йор кениг Петер ист шайзе… (И еще несколько крепких фраз по-немецки.)
Монс. Повинуюсь, государыня (Повернулся направился к выходу.)
Екатерина. Стой!
Монс остановился.
По-немецки понимаешь?
Монс. Так точно. Родители из Западной Пруссии. Город Минденштадт.
Екатерина. Теперь наябедничаешь государю, как я тут его?..
Монс. Никак нет, ваше величество. В мои обязанности не входит слышать ненужные для моего государя слова…
Екатерина. Ишь какой… Ни с какого боку тебя не ковырнешь. Что в папке?
Монс. Расчетные счета по закупкам на дворовые надобности. Челобитные.
Екатерина. Счета сам подписывай. Потом за них с тебя и спрос будет. А челобитных к государыне по сто штук на день приходит… Глаз не хватит все прочесть!
Монс. Я, ваше величество, специальный экстракт из челобитных сделал… В одну-две строки… Чтоб слух вашего величества не утруждать.
Екатерина. Ишь какой… Ну давай… Не утруждай!
Монс (открыл папку). «Экстракт из поданных ея величеству всепресветлейшей государыне императрице
Екатерина (не слушая).…Эта Анька Монсиха, она совсем бесстыжая была. Про это все в Москве говорили… И пахучими травами царя дурила, и позициями разными развратными… индийскими… в кровать заманывала!..
Монс (не реагируя на реплики Екатерины). «…Гвардии – лейтенант Дмитрий Шепелев – чтоб наградить вотчинами в Московском уезде… Верховые конюхи Михайла и Иван Владистовы – чтоб их определить хлебным довольствием…»
Екатерина. Ну что бормочешь, как тетерев?! Никому ничего не подпишу!
Монс. «…Вдова Балакирева – чтоб ея сына Ивана, взятого на службу ко двору, определить на отдельную казенную квартиру на Васильевском…»
Екатерина. Какой еще Балакирев? Это новый шут, что ли?! Который с царем вторую неделю гуляет? Вот дулю ему, а не квартиру! Осердил меня царь. Осердил новыми назначеньями! Да и ты, Виллим, хорош! Ведь молодой же человек, лицом пригожий, из знатной фамилии… Гордость-то надо иметь?.. Я ж твою родную сестру поношу срамными словами – а ты и дале терпеть намерен?
Монс (решительно). Намерен, ваше величество!
Екатерина. Так жалованьем дорожишь?
Монс (сдернул очки). О нет! Потерю жалованья стерплю, государыня. И обиды стерплю. Родную мутер мою обидите – все равно стерплю лишь за одно счастье быть при вас и видеть вас, майне либен фрау Марта… (Страстно смотрит на Екатерину.)
Екатерина (чуть вздрогнула, отступила). Ну ты, чего несешь?.. Брось!..
Монс. Потому как влюблен, Екатерина Алексеевна… Ендшульдиген зи мих, битте… Много лет. Безмолвно, безответно, безнадежно! Встаю рано, имя ваше шепчу, ночью спать ложусь с именем вашим, точно с молитвой. И так уж много лет… Мне ведь и годков немало, но я о женитьбе не помышляю, поскольку даже в помыслах никого заместо вас представить не могу… А теперь ваше право, государыня, вызвать стражу и казнить, поелику и страшная казнь по воле вашей для меня счастье!.. (Упал на колени, рыдая, стал страстно целовать пряжки туфель царицы.)
Екатерина (чуть взволновалась). Ну ты!.. Глупый… Замолчи! Меня и себя погубишь, что ты?.. Что ты?.. Да не гоню я тебя… Не гоню! (А сама уже стала волосы его гладить.)
В это время распахнулась дверь, и в покои вбежал запыхавшийся Балакирев. На нем уже расшитый камзол камер-лакея. Вбежав, замер, увидев Екатерину и стоящего перед ней на коленях Монса.
Балакирев. Государь просит срочно государыню проследовать…
Екатерина (взвизгнула, оттолкнула Монса). Кто здесь?.. Зачем?