Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Милиционерша подводит Витьку к белесому мальчику, который немного выше ростом всех остальных. Тот неприязненно оглядывает Отпетого с ног до головы, но все же протягивает ему руку. Затем сразу оборачивается к своим «подчиненным»:
— Все готовы?
«А воображает-то из себя, — думает с пренебрежением Витька. — Тоже сыскался командир! Раз плюнуть, два растереть».
— Погоди, Алеша, — вмешивается Нина Константиновна, — надо объяснить, зачем мы устраиваем дежурства нашей дружины.
И милиционерша растолковывает Витьке, что пионеры борются за порядок в своем
— Теперь тебе понятно? — спрашивает Нина Константиновна, одевая на Витькин рукав красную повязку.
— Ага… — подтверждает Отпетый.
— Вот и хорошо, что ты нам помочь согласен. Только шапку завяжи, а то неудобно получается: за порядком будешь следить, а сам одет неряшливо. — Милиционерша провожает ребят до выхода и говорит командиру:
— Значит, Алеша, я вас обратно часам к восьми жду. Ну, не подведи меня, помни, о чем я тебя просила…
Но всего минут через сорок из коридора доносится шум мальчишеской перебранки. Потом на пороге детской комнаты появляется командир дружины. По сверкающим глазам и сжатым губам легко можно догадаться, что он чем-то взволнован и возмущен.
— Что случилось? — встревожена Нина Константиновна. — Хулигана задержали, да?
Ребята вводят запыхавшегося от сопротивления и покрасневшего, как спелый помидор, Витьку.
— Вора задержали, вот он! — хмуро выдавливает Алеша и кладет на стол сдернутую с Отпетого повязку. — С таким помощником на весь район прославились.
— Не крал я! — бурчит Витька и под жестким, непрощающим взглядом командира опускает голову.
Ребята наперебой рассказывают Нине Константиновне о том, что стряслось:
— На улице этот сразу папироску в зубы и давай дымить. Ну, мы отняли…
— А у клуба он отстал от нас, какого-то приятеля шпанистого встретил. Как раз возле мороженщицы… Потом вдруг кричат… Прибегаем, а этот…
…У мороженщицы стояли девочки и считали деньги на эскимо. Дрозд заметил в кармане одной из них пять рублей, подмигнул Витьке, подтолкнул его: «Валяй, покажи им, как надо порядок охранять!» Отпетый не удержался от соблазна похвастать перед Колькой своей смелостью и полез в карман. Все бы кончилось хорошо, коли бы в этот момент глупая девчонка не собралась добавить своих денег подругам. Она первая загалдела, как зарезанная. Поднялся крик, Дрозда словно ветром сдуло. А Витьку схватили эти пионерчики. Лучше бы уж дрались. Нет, накинулись все вместе, взяли под руки и притащили к милиционерше. Теперь-то она ему, Отпетому, ни за что не поверит, дело дохлое. Как глупо получилось из-за какой-то несчастной пятерки. Можно манатки в колонию укладывать…
Нина Константиновна, выслушав ребят, строго смотрит на Витьку.
— Ну, а ты что скажешь?
— Врут они все, не крал я… — пробует оправдаться Отпетый и краснеет еще гуще.
— Так, так… Ну, ладно.
Мальчишки, брезгливо сторонясь Витьки, уходят. «Сейчас она прямо с колонии и начнет, законно!» — соображает Отпетый. Помолчав немного, Нина Константиновна говорит негромко и чуть обиженно:
— Зря я на твою помощь понадеялась, подвел ты меня. Не ожидала. Вчера вот в новую школу тебя устроила, думала обрадовать. А теперь и не знаю, как с тобой поступить — снова ведь какую-нибудь штуку выкинешь. Верно, что ли?
Милиционерша не кричит, и в голосе ее нет угрозы.
— Не выкину! — приобадривается Витька (может, не все еще пропало?) — Вот ни за что не выкину! Так как-то получилось, не нарочно.
— Дай мне слово, что этого больше никогда не будет?
Отпетый с горячей готовностью дает торжественное обещание не воровать, не курить, не хулиганить, старательно учиться в новой школе и вообще вести себя примерно. Милиционерша, кажется, перестает на него сердиться. Хотя она, определенно, чудачка, а добрая…
— Ладно, поверю тебе в последний раз, коли ты клянешься, — прощается Нина Константиновна.
Из милиции Витька направляется к скверику, где встречает Дрозда.
— Ну как, влип? — осведомляется Колька и тут же утешает: — Ништо, не дрейфь, все это зола!..
Отпетый победоносно улыбается другу и бросает небрежно:
— А во видал? Отмотался, раз плюнуть! Ништо, пускай воспитывает, меня не купишь…
В жизни Витьки произошло немало перемен. Теперь он посещает вечернюю школу. Это удобно, потому что с отцом дома он почти не сталкивается. Даже прогуливать не тянет.
В последнее воскресенье случилось странное — мама купила ему новый костюм. Отец был хмурым, но трезвым и потому не дрался. «Захара Звонарева учить не вам», — ворчал он, и Витька понял, что кто-то его стыдил.
Милиционерша оказалась чересчур надоедливой. Она заставляет Отпетого каждый день приходить в детскую комнату. Проверяет табель, а потом усаживает заниматься с Алешкой. И хотя о краже на дежурстве тот не вспомнил ни разу, Витька его недолюбливает. Командовал бы другими, а к нему не лез. Даже с Колькой Дроздом встретиться теперь стало трудно — то Нина Константиновна прилипнет, то Алешка. Но что поделаешь, надо пока терпеть.
И Витька терпел.
А позавчера отец ворвался домой пьяный, побагровевший и избил его так, как никогда. Он прямо задыхался от злости и был страшным. Дрался долго, с мутным хмельным остервенением. Витька, против обыкновения, кричал, но сосед, который находился в квартире, испугался и заперся на ключ.
Как все кончилось, он помнит плохо. Отец орал: «Нажаловался в свою милицию!.. На работу приперлась!.. Заводского собрания потребовала, сволочь!.. Опозорен Захар Звонарев!..» И еще: «Вон из моего дома, ему, змеенышу, костюм, а он на отца родного клепает!» А разве объяснишь, что он, Витька, вовсе и не жаловался, ну даже словом не обмолвился.