Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15

Корецкий Данил Аркадьевич

6

Они: и старший участковый Паромов, этот неисправимый пессимист и искатель справедливости, и участковые инспектора: бесхитростный и простодушный Сидоров, с душой, открытой на распашку, и кувалдами-кулаками, и крутосбитый бескомпромиссный страж порядка Астахов, и прекрасный хозяйственник и организатор начальник штаба ДНД Подушкин Владимир Павлович, и их верный друг и помощник, внештатный сотрудник милиции Ладыгин Виктор Борисович, и оперативники ОБХСС, и следователи прокуратуры, и миллионы и миллионы простых советских граждан — еще не знали тогда, что в стране начинался Великий Саботаж

в целях разрушения общественно-политического строя и самой страны — СССР.

На партийных съездах и конференциях еще вовсю пели дифирамбы и «аллилуйя» во славу вождям СССР, Генеральным Секретарям КПСС, чередующимся чуть ли ни каждый год. Еще по праздникам улицы и площади тонули в пурпуре знамен и флагов… Еще что-то планировалось и провозглашалось, как прежде, в хрущевские и брежневские времена… А контрреволюция уже тихой сапой кралась по городам и весям, подминая под себя все новые и новые слои населения!

С прилавков магазинов стали как-то исчезать одеколоны и лосьоны, хотя спирту было, по-прежнему, хоть захлебнись, и литр его стоил шесть копеек. Не стало мыла, шампуней и стирального порошка. Хотя заводы и фабрики этой отросли промышленности как работали, так и продолжали работать, как выпускали продукцию, так и продолжали выпускать. Но все куда-то проваливалось…

Все чаще и чаще страницы газет и экраны телевизоров заполнялись сообщениями об удивительных фактах: то в одном, то в другом уголке огромной страны некоторые «нерадивые хозяйственники» вывозили и выбрасывали в лесные овраги, на удаленные свалки бытового мусора целые вагоны колбасных изделий, рефрижераторы рыбных изделий. По недогляду, мол, по извечной российской расхлябанности. И при этом эти «нерадивые хозяйственники» в большинстве случаев оставались неизвестными. Неустановленными. Безликими. Безымянными.

Народ читал, слушал, смотрел и диву давался: «Вот, так дела! Мало, что полмира кормим, так еще и выбрасывать добро начали!». Не мог понять, не мог взять в толк, бедный многонациональный советский народ, что агенты влияния западных спецслужб начали выполнять установки своих хозяев на обескровливание Страны Советов, на подтачивание ее экономических и политических устоев, на поднятие недовольства в массах.

И Шельмован был одним малюсеньким звеном, песчинкой в этой огромной, но тайной, сверхсекретной цепи, и внес свою крохотную и непонятную для окружающих долю в свержение советской власти и социалистической формы собственности. Он мог бы гордиться собой в ожидании похвалы от хозяев: так аккуратно провернул дело; и мог бы уйти от ответственности, если бы не роковая случайность: попался на глаза старому зэку.

Ничего они тогда не знали, участковые инспектора милиции и их помощники, когда обсуждали этот незаурядный факт в опорном пункте поселка РТИ.

Все это выльется наружу лишь через несколько лет. Открыто и под благовидными предлогами народовластия и демократии, под предлогом обновления и перемен. Под сладкоголосую музыку и хриплые голоса известных певцов и певиц. Под аплодисменты пустоголовой, оболваненной сладкими лозунгами, толпы.

А пока…

— Давить таких гнид надо! — подвел итог обсуждения эмоциональный и нетерпеливый Ладыгин. — Чтоб над народом не глумились.

— Ты, Виктор, прав, — сказал, вставая из-за стола и потягиваясь до хруста в костях, Астахов. — А еще правее

будешь, когда пойдешь со мной по участку: надо исполнить пару заявлений и проверить поднадзорных…

— Вот недавно Палыч говорил, что весна перешла во вторую фазу и все неприятности, связанные с весенним обострением криминала, закончатся, — то ли посетовал на жизнь, то ли просто констатировал факт Сидоров. — Но что-то не видать, чтобы окончились…

— Они, как мне кажется, причем все больше и больше, только начинаются, — тихо поделился своими размышлениями, причем, с пессимистической ноткой в голосе Паромов.

— Поживем — увидим! — Отозвался не столь благодушно, как в прошлый раз, Подушкин.

— А премию хоть дадут? — не унимался Ладыгин, готовясь покинуть опорный пункт с Астаховым.

— Держи карман шире! Догонят и добавят! — буркнул Астахов. — Пошли, что ли… Чего рот открытым держать, да зубы студить.

7

Этот разговор происходил в воскресенье, а во вторник старший участковый уже сидел в кабинете начальника ЖКК и улаживал вопрос о квартире для участкового.

— Надо помочь, Антон Андреевич! — мягко напирал старший участковый, сидя в глубоком кожаном кресле, каких не только в опорном пункте, но и в отделе милиции никогда не было и никогда не будет.

— Поможем. Не проблема. Время подойдет — и поможем… — стараясь не встречаться глазами с Паромовым, вяло отбивался Антон Андреевич Кондратенко, хитрющий-прехитрющий хохол и начальник ЖКК, привыкший выдерживать и не такие осады всевозможных просителей и ходатаев.

— Надо ускорить, Антон Андреевич, — не отставал Паромов, зная, что пока не услышит от Кондратенко конкретных слов, вопрос с места не сдвинется.

А конкретики-то пока и не было. Все какие-то пустые, ни к чему не обязывающие фразы. Вроде бы, и не отказывает прямо, но и «добро» не дает. Светский треп, одним словом.

— Ведь, мается человек, скитаясь по общежитиям с женой и малолетним ребенком. И закон об участковых требует предоставления квартиры участковому на его участке. — Давил то «на слезу», то на закон Паромов, хотя прекрасно понимал, что Кондратенко этим не пронять. На таких должностях люди с железобетонными нервами. Иначе нельзя. Мягкотелым тут не место.

На работе отдубасит двенадцать часов, придет домой, чтобы отдохнуть, да какой же отдых в общежитии, сами знаете… Кто песни горланит, кто танцульки организовал, кто ссору учинил. Начинает наводить порядок. На работе — нервы рвет, и дома то же. Надо помочь, уважаемый Антон Андреевич! Надо помощь. — Старался изо всех сил Паромов. — Ну, был бы там какой-нибудь пустоцвет, да разве я бы пришел к вам?.. Нет! Настоящий участковый и настоящий человек! Надо помочь, Антон Андреевич!

Кондратенко, по-видимому, надоело отвиливать, или же время поджимало — стал все чаще и чаще поглядывать на настенные часы. И он решил прекратить эту словесную баталию.

— Попрошу домоуправов пошукать по их домоуправлениям, может, что и подберем. Думаю, что пока однокомнатной хватит?

— Хватит. И шукать не стоит: уже есть на примете две освободившиеся квартиры из ваших фондов. Вы только команду дайте на оформление одной из них.

— Ну, ты меня достал, старлей! — засмеялся начальник ЖКК. — Я еще не знаю, где и что у меня освободилось, а он уже конкретные адреса выдает!