Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15

Корецкий Данил Аркадьевич

Так отпала «самая убедительная» версия. Зато появились важные сведения об убитом. С помощью антропологов следствие узнало такие характерные, легко запоминающиеся подробности его внешнего облика, которые позволили в конце концов установить, кто же был на самом деле убит, В ближайших городах, деревнях, поселках, на станциях и в совхозах — всюду искали людей, знавших хромого мужчину с такими-то бровями и таким-то подбородком, мужчину, исчезнувшего несколько лет назад, И нашли: это был одинокий железнодорожник — он исчез, и никто не поинтересовался его судьбой…

Ну, а там уж клубок стал разматываться и дальше.

Беглого мужа продолжали искать, но уже не как жертву, а как возможного убийцу: вместе с женой, как оказалось впоследствии, он «порешил» скандального железнодорожника. Что-то они там не поделили за бутылкой водки. Муж «смылся», заодно прихватив кое-что из местного универмага. Жена разыгрывала страдающую «соломенную вдову».

Мужа нашли. И осудили. Вместе, конечно, с женой…

На помощь методу скульптурной реконструкции сравнительно недавно пришел еще один метод установления личности по черепу, разработанный судебными медиками и криминалистами. На ученом языке он именуется методом фотоаппликации (совмещения). В технологии его есть много сходного с технологией идентификации личности по фотоснимкам при помощи «словесного портрета», о чем рассказывалось в предыдущей главе.

Путем фотосъемки найденный череп и прижизненная фотокарточка исчезнувшего человека приводятся к одному масштабу. Затем череп снимают в том же ракурсе, в котором сделана фотокарточка, изготовляют диапозитивы и, наложив их один на другой, проецируют на экран. Если череп «вписывается» в снимок, то есть если совмещаются овал лица, глазницы, скуловые дуга и другие контрольные точки и линии, заключают, что «череп мог принадлежать лицу, изображенному на фотоснимке». Если не вписывается, то уж безусловно «принадлежать» не мог.

Впервые примененный в Англии этот метод успешно используется и у нас. Еще в 1941 году в физико-техническом отделе Института судебной медицины эксперт Ю. М. Кубицкий провел тонкую и сложную фотоаппликацию по делу об исчезновении редактора «Истринской правды» Чикина. С тех пор при помощи этого метода было раскрыто немало загадочных преступлений. Профессор М. М. Герасимов как бы проверяет им правильность воссозданного по черепу скульптурного портрета, достоверность которого увеличивается, если и фотоаппликация подтверждает возможность тождества.

В последнее время большое количество таких экспертиз с успехом провел молодой московский юрист и судебный медик Ю. Г. Корухов. А его саратовский коллега молодой судебный медик С. А. Буров пошел еще дальше. Он провел множество экспериментов, и ему не встретилось ни одного черепа, повторяющего размеры другого. Отсюда он сделал важный вывод: если раньше из благородной осторожности эксперты высказывались лишь за «возможность принадлежности черепа такому-то лицу», то теперь, не боясь ошибиться, они вправе говорить решительнее, категоричнее. Если «вписывается» — значит «да», не «вписывается» — значит «нет».

Впрочем, и здесь ученых не покинули их вечные сомнения. С. А. Бурову не встретились черепа, одинаковые по размерам. Ну а может, они встретились бы кому-нибудь другому?.. Может, это просто случайность?..

На помощь призвали математиков. Кафедра математического анализа Саратовского университета провела проверку данных, полученных С. А. Буровым, с точки зрения теории вероятностей. Результаты показали,

что вероятность наличие черепов с одинаковыми размерами ничтожно мала и в криминалистической практике может не приниматься в расчет.

Так объединенными усилиями юристов, антропологов, медиков, математиков найден еще один путь к раскрытию преступной тайны. Все попытки замести следы, сделать неузнанным себя или свою жертву, а значит уйти от расплаты, обречены на провал. Наука верно стоит на страже человеческой жизни.

ФАКТЫ И ФАКТИКИ

«Если бы пришлось судить только тех убийц, которых застали с ножом над жертвой, только тех отравителей, у которых в руках захватили остатки только что данной ими кому-либо отравы, то большая часть виновников подобных преступлений осталась бы без законного возмездия. Наказание сделалось бы привилегией только тех, кто не умел совершить преступления, в ком преступная воля не настолько окрепла, чтобы давать возможность заранее обдумать и подготовить удобную обстановку для своего дела…»

Эти слова принадлежат выдающемуся русскому юристу, публицисту и общественному деятелю Анатолию Федоровичу Кони. И в самом деле, не так уж часто застают преступника прямо на месте преступления — стреляющим, мошенничающим, крадущим. Обычно бывает иначе: сделав свое подлое дело, преступник исчезает, приняв меры к тому, чтобы спрятать концы в воду. По мельчайшим крупицам, по отдельным кусочкам, расставленным точно на свои места и сцепленным воедино, надо силой воображения, опирающегося на строго установленные, бесспорные факты, восстановить подлинную картину. И помнить при этом, что решается судьба человека.

А работу эту делают не машины — люди. Они тоже иногда подвержены обычным человеческим слабостям — влиянию симпатий и антипатий, склонностью к поспешным обобщениям и выводам и многим иным, преодоление которых важнейший долг, непременная обязанность следователя. Ибо, попав под их влияние, слепо доверившись «очевидному», «само собой разумеющемуся», поддавшись воздействию ходячих, но весьма сомнительных «постулатов» типа: «этот уважаемый человек не может солгать», «всякий, кто затрудняется припомнить известные ему факты, вызывает подозрение», «человек с нехорошим прошлым скорее всего и преступник», следователь изменяет важнейшим законам своей профессии, в основу которых положены требования тщательности, добросовестности, непредубежденности, обоснованности, проверки и перепроверки.

«Ничто так не обманчиво, как слишком очевидные факты», — поучал Уотсона Шерлок Холмс и был абсолютно прав. «Слишком очевидные факты» как раз и стараются «подбросить» следователю опытные преступники, чтобы направить его по ложному пути. Опытные следователи не «клюют» на такие приманки, они видят их искусственность, их нарочитость.

Одному рецидивисту, возомнившему себя крупным ловкачом, пришла в голову идея перехитрить «наивного» юриста, который будет расследовать учиненное им злодеяние. Чтобы отвести следы от себя, он инсценировал живописную картинку выпивки, которая будто бы предшествовала преступлению.