Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
— Очень интересно?
И со страшной силой ударил кастетом, надетым на руку в перчатке, по ветровому стеклу. Стекло треснуло, лопнуло, осыпалось. Двое на переднем сидении в страхе отпрянули. Тогда Смирнов через карман выстрелил с левой руки в правый баллон. Звук был слабым, как старичок пукнул. Машина на глазах кособочилась.
Подскочил Виктор и деловито защелкал затвором японского фотоаппарата, стараясь как можно крупнее запечатлеть пассажиров "Запорожца". Те опомнились, наконец, склонились, пряча лица.
— Пошли, — скомандовал Смирнов.
Быстро,
— А сейчас куда мы? — робко поинтересовался Виктор.
— На Арбат, — наметил путь Смирнов.
— Ах, да! — вспомнил ранее оговоренный план действий Виктор.
Художника-фотографа отыскали без труда.
— А, щедрый клиент! — обрадовался, увидев Виктора, памятливый по роду своих занятий на лица фотограф и добавил: — Кстати, тот гражданин позавчера интересовался вашей фотографией.
— А своей?
— Про его фотографию я ему не сообщал. Правильно сделал?
— Правильно, правильно, — за Виктора ответил Смирнов. — Продукцию, продукцию показывай.
Для разминки сначала полюбовались на Викторово изображение. Литератор на снимке был хорош: гладкая рожа, нахальная улыбка, весь в фирме. Усатое же личико поизучали. Смирнов констатировал:
— Его в машине не было. Что ж, галерея расширяется.
Не торгуясь, рассчитались с фотографом и из автомобильного тупика в Староконюшенном двинули на киностудию.
Пропуск Смирнову не стали заказывать — некогда. Виктор вручил ему одно из своих многочисленных удостоверений красного, столь уважаемого охраной цвета и они, миновав беспрепятственно кордон, проникли на территорию кинофабрики.
У одичавшей клумбы, раскинув руки по спинке замызганного деревянного дивана, сидел, загорая лицом на остатнем августовском солнышке, разомлевший в восточной неге кинорежиссер Казарян. В него-то, в неге, но острый армянский глаз тотчас открылся при их приближении.
— Ты что же, сыскарь липовый, про переговорник забыл? — с ходу перехватывая инициативу, встретил их вопросом Казарян. Смирнов идиотически заржал, хлопнул демонстративно себя по лбу и признался:
— Не привык я, Рома, к новейшим методам. Все по старинке. Сделал дело — и на место встречи с напарником. Ну, как?
Они уселись рядом. Довольный, как сытый кот, Казарян покряхтел, поворочался:
— Все, как мы с тобой просчитали, — начал он наконец. — Как только вы отбыли, сразу же к "Запорожцу" подъехала "Тойота". Ну, и, естественно, производительная летучка: повыскакивали из машин, руками стали махать. Видимо, выясняли, кто прав, кто виноват и что теперь делать. Конечно, ты старый хрен, но надо признать, что поставил ты их для меня классно: на солнышке, по дистанции, как раз на уровень моего второго этажа. Пока они базарили, я спокойненько телевиком их отщелкал.
— Где пленка? Быстренько ее в обработку,
— Уже, — промямлил Казарян, сонно прикрывая глаза. Опять желал загорать.
— Что уже? — потребовал скрупулезного отчета Смирнов.
— Пленка в обработке, Викторова вся компания в пересъемке и в укрупнении. Все будет готово через два часа.
— А Семен Афанасьевич в рабочих моментах киносъемок отыскался?
— Запечатлен, запечатлен, — успокоил Смирнова Казарян, не открывая глаз. — И что интересно, именно в тот момент, когда его Виктор за грудки трясет.
— Тогда надо быстрее и мою пленку в работу, — забеспокоился Виктор.
— Не надо, — осадил его Смирнов.
— Почему это не надо? — обиделся Виктор.
— Что ты мог в темном-то салоне снять? — Смирнов улыбнулся Виктору. Ты у нас подсадной уткой сегодня работал, Витя.
— Это теперь моя постоянная работа?
— Еще успеешь хлебнуть горячего до слез, — пообещал Смирнов. — Не рад будешь, что с нами связался. Так что поохолонь, расслабься и отдыхай. Вон, как Ромка.
Казарян молча покосился на Смирнова, вздохнул и, хлопнув себя по коленям, встал:
— К сожалению, отдых свой прерываю. Как тебе известно, Саня, у меня еще куча дел. В четыре встречаемся у Алика.
— Рома, а сколько отсюда по прямой до него, до Остоженки? — вдруг загорелся Смирнов.
— Верст пять-шесть. Поговорить с ним хочешь? — догадался сообразительный Казарян.
— А возьмет?
— До десяти должно брать.
Смирнов вытащил из внутреннего кармана переговорник, вытянул антенну, скукожился весь, закрывая от посторонних глаз секретный инструмент, и, нажав соответствующие кнопки, забубнил себе в ладошку:
— Срочно вызывается на переговоры знаменитый журналист Александр Спиридонов, более известный в миру как двойной агент Алик. Прием.
Неожиданно быстро и оглушающе громко был дан ответ:
— Не наигрался еще, отставной Пинкертон? Что надо? Прием.
Опасливо оглядевшись (не слышал ли кто?), Смирнов умерил звук и продолжил беседу:
— Ничего не надо, кроме шоколада. К четырем часам, чтобы стол был накрыт. Икра там, ананасы, коньяк "Наполеон". В редакции был? Прием.
— Деревня ты, деревня. Кого же в редакциях до двенадцати найдешь? Сейчас поеду, а к четырем жду. Отбой.
Смирнов сложил машинку, бережно спрятал ее в карман, посмотрел на Виктора, посмотрел на Казаряна, посмотрел на солнце, подмигнул всем и признался:
— Жизнь прекрасна.
— Пока, — дополнил его Казарян.
Хорошо жил известный журналист и двойной агент, хорошо. Отметив это вслух, отставной полковник милиции Смирнов в сопровождении Виктора совершил небольшую экскурсию по обширной, устоявшегося интеллигентного уюта квартире и осведомился у хозяина:
— Варвара где?
— А Варвара дочку вот этого засранца на дачу увезла. Последние летние денечки прихватить.