Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Вообще факты сейчас шли в руки один за другим. Так всегда бывает в сложном деле. Сначала все неясно и пусто, и каждую ниточку приходится добывать со страшным трудом, и она, эта ниточка, поминутно рвется или уводит в сторону. А перед глазами, стоит горе, причиненное людям, и требует возмездия, и торопит. Вот тогда надо зажать в кулак нервы, не суетиться, не увлекаться и не отчаиваться, а возвращаться назад и снова искать. Это самое трудное. Но зато потом, когда вышли наконец на правильный путь, факты идут к тебе вроде бы сами и на первый взгляд кажется: ну, что
Итак, в первом часу ночи был задержан Звонков.
Звонкова допрашивал Лобанов.
Озлобленный, взвинченный, вконец растерявший свою обычную сонную меланхоличность, Звонков отказывался отвечать на самые, казалось бы, безобидные вопросы.
— Ваша фамилия, имя, отчество? Будете вы говорить в конце концов или нет? — нетерпеливо спрашивал его Лобанов, которого все больше злило глупое упрямство арестованного.
— Не желаю…
— Звонков ваша фамилия, ясно вам?
— Не желаю… — хмуро продолжал бубнить тот.
— Ну хорошо. Фамилию свою и имя можете не называть. И место работы тоже, кстати. Все это известно. И многое другое тоже. Но вот откуда у вас этот порошок, кто вам его дал сказать придется.
— Не желаю…
Лобанов испытующе посмотрел в хмурое небритое лицо.
— Ну что ж, — медленно произнес он, — тогда я вам скажу. Вы боитесь. Боитесь назвать… Прохорова… Так?
Звонков, опустив голову, молчал.
— И боитесь сказать, для чего он вам дал этот порошок, — продолжал с нарастающим раздражением Лобанов. — Тем хуже, Звонков. Тем хуже для вас же.
— Хуже уж некуда… — пробормотал тот, не поднимая головы.
— Что ж, оставим это пока. Скажите, где сейчас Прохоров?
Звонков молча пожал плечами.
— Тоже не желаете говорить?
Звонков неожиданно поднял на него глаза, водянистые, тоскливые, измученные глаза совсем старого человека.
— По мне бы, уважаемый… и вовсе его не было, — медленно произнес он, вздохнув. — Несусветные дела творить заставлял. Несусветные. Я-то что. — Он вяло махнул рукой. — Молодых заставлял. Молодым жизнь укорачивал.
— Укорачивал? — с угрозой переспросил Лобанов. — А может, кого и вовсе прикончить хотел? Чужими руками на этот раз, а, Звонков?
— И это тоже, — безвольно кивнул тот.
— Так где же он сейчас?
— Не знаю. Ей-богу, не знаю и не ведаю, — вдруг с надрывом произнес Звонков. — Одно тебе скажу: не дастся он вам добром. Не дастся. Терять ему уже, считай, нечего. Руки-то уже по локоть… Вот оно что. И еще… — Он огляделся и понизил голос чуть не до шепота: — Пистоль у него. А там шесть смертей, в пистоле. Понятно?
Звонкова увели.
Лобанов поднялся на третий этаж к Коршунову. Тот разговаривал по телефону, но, увидев входящего Лобанова, торопливо закончил разговор и повернулся к другу:
— Ну что, Сашок?
Лобанов устало потер лоб и рассказал о допросе Звонкова.
— Та-ак,
— Как бы и в самом деле не ушел.
Сергей нервно прошелся по кабинету, куря одну сигарету за другой, и сказал сидевшему на диване Лобанову:
— Ты пойми, ему некуда деться. Все его связи здесь уже оборваны, все адреса перекрыты, все выходы из города заперты. Ну куда он денется?
Лобанов согласно кивнул головой и, вздохнув, сказал:
— Оно все так, конечно. Только невмоготу ждать.
— Так иди спать. Завтра тоже день.
— Ишь ты! Сам иди. И я погляжу, как ты уснешь.
Потом они пили из термоса крепчайший чай и снова курили.
Около трех часов ночи, не выдержав, поехали в аэропорт. Вместе с молчаливым, подтянутым Храмовым обошли огромный зал ожидания, всматриваясь в лица дремавших там пассажиров, улетавших первыми утренними рейсами, побывали на заправочной площадке, где готовились к вылету самолеты, в диспетчерской, осмотрели пустое помещение ресторана, даже кухни и кладовые.
— Странно все-таки, что он ночевать не пришел, — заметил Лобанов. — Неужели учуял что-то?
— Вряд ли, — ответил Сергей. — Не должен.
Но тревога не покидала и его.
Под утро они вернулись в управление. Дежурный радостно сообщил:
— Опергруппа с Первомайской зафиксировала появление объекта, товарищ подполковник.
Сергей и Лобанов переглянулись.
— Все, — решительно объявил Сергей и, обращаясь к дежурному, добавил: — Передайте по рации: все свободны. Первомайской группе дальше действовать по инструкции.
Выйдя из комнаты дежурного в тускло, еще по-ночному освещенный коридор, Сергей сказал:
— Ну, так, Сашок. Теперь слушай. Сегодня я улетаю. Дело возбудили вы, вам тут и следствие вести. Сегодня арестуете Банкину. Роль ее теперь ясна. Звонков познакомил ее с Прохоровым, а тот с Алеком. Через нее Семенов, сам того не зная, сплавил паспорта тому же Прохорову. И порядком заработал на этом. Она же навела шайку Прохорова на поставщиков гашиша. Но гашиш все-таки оказался у Семенова. Взялись за него. Ни чего не вышло: он побежал к нам. И вот тогда Банкина подсыпала ему снотворное. Одновременно Прохоров подослал ее ко мне. Цель — переключить наше внимание на Семенова, мертвого Семенова, как они полагали, и все свалить на него. Этого прохвоста, когда он выйдет из больницы, немедленно арестовать. Через него надо выйти на торговцев гашишем. Дело это очень важное и опасное.
— И особое.
— Правильно. И особое. Им займемся отдельно. Скорей всего, не вы займетесь. Но ниточка потянется и отсюда, от Семенова. Важная ниточка, заметь.
Лобанов, сморщив нос, лукаво посмотрел на Сергея.
— Между прочим, интересное дело тебе в руки идет, а?
— «Интересное», это не то слово, — покачал головой Сергей и, нахмурившись, добавил: — Ну, об этом после. А пока вот еще что. Береги Горлину. Чтоб не утопили. Вина ее пустяковая. Но сейчас ее будут топить. Все. И Прохоров, и Звонков, и Банкина. Увидишь.