Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20

Василенко Иван Дмитриевич

"Всё, Вано! Не зарься на чужое счастье. Не в твоем это характере. Образумься! Возьми себя в руки! Ну!"

Ермаков вздохнул и хотел отвернуться, но не помогло ему самовнушение. Смотрел и смотрел. А она не обращала на него ни малейшего внимания.

Наконец он отвернулся от бортпроводницы, достал из сумки маленькую флягу с коньяком и отпил немного прямо из горлышка.

Таня обошла всех пассажиров, каждого одарила взлетными конфетами. Остался один-единственный - Ермаков. Она приблизилась к нему и доброжелательно

сказала:

– Здравствуйте, товарищ пассажир... Простите, не знаю вашей фамилии.

– Ермаков. Вано Ермаков!... Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста, отдохните.

Она села рядом с ним и запросто, как с хорошим знакомым, начала разговор:

– Вы уже который раз летаете с нами из Сухуми в Батуми и обратно. Не надоело?

– И вы каждый день туда-сюда летаете. Вам же это не надоедает.

– Такая моя работа. А вы?...

– А у меня много друзей в Батуми. И еще больше в Сухуми. Вот я и летаю туда-сюда. Завтракаю у одних, ужинаю у других.

– Денег не жалко тратить?

– У меня их много. Девать некуда. Могу купить в Батуми все цветы и положить к ногам любимой.

Таня засмеялась:

– Где же вы берете деньги?

– Мандаринщик я, приусадебный сад имею.

– Вот и неправда. Ничуть вы не похожи на мандаринщика.

– Почему? Мандаринщик такой же человек, как и все.

Она недоверчиво посмотрела на него, ждала, что он еще скажет.

– Верно. Я не мандаринщик. Геолог. Ищу полезные ископаемые в районах вечной мерзлоты.

– Ну и как, находите?

– Ого!

– А сейчас у вас отпуск?

– Угадали. И не простой. Полярный.
– Он показал четыре пальца.
– Октябрь! Ноябрь! Декабрь! И январь будущего года!

– И все четыре месяца вы будете завтракать в Сухуми, а ужинать в Батуми?

– Посмотрим. Жизнь не стоит на месте.

– Желаю вам счастливого отпуска.

– Не уходите, пожалуйста! Я хочу вам рассказать правду о себе. Не геолог я. Летчик пограничной авиации. Командир боевого корабля. Капитан. Летаю на вертолете, южную границу охраняю. Так что прошу, как говорится, любить и жаловать.

– А почему же вы в штатском?

– В отпуске. Не в четырехмесячном, как я наплел, а всего-навсего четырехнедельном. Что вам еще о себе сказать?...

– Вы по виду русский, и имя грузинское. Почему?

– Не я выбирал себе имя. Воля родителей. Мама у меня... Ладно, я вам в другой раз о маме расскажу. Сейчас о себе буду говорить. Не женат. Алиментов никому не выплачиваю. Давным-давно ни за кем не ухаживаю-потерял всякую надежду встретить подходящую девушку. Вот как я расхвастался, Таня! И это естественно. Перед вами каждому человеку хочется выглядеть богатырём, красавцем, наилучшим человеком на свете.

Говорил и сам себе удивлялся. Не имел почти никакого опыта в сверхделикатной области человеческих отношений. Не добивался ничьей руки. Не объяснялся

никому в любви. И всё-таки, кажется, не растерялся перед девушкой, которая пришлась ему по душе.

И она вроде бы не из тех девчонок, что теряются, краснеют и бледнеют, когда за ними начинают ухаживать. Она спокойно, нисколько не смущаясь, глядя на него ясными глазами, слушала красноречивые признания. Не принимала его слова всерьёз? Привыкла к поклонению? Или знала себе настоящую цену?

– А зачем вам всё это... красоваться перед такими, как я?-спросила она.

"Да ты еще и умница!"-подумал Ермаков.

– Как это зачем?-сказал он.
– Хочу завоевать ваше сердце.

Он улыбался, шутил, но голос его дрожал. И взгляд был более чем серьёзным.

Она еще раз поразила его своей находчивостью, когда сказала:

– Моё сердце, товарищ капитан, уже давно вами завоевано. Я с детства восхищаюсь подвигами пограничников. Мой отец в молодости служил на границе, и братья мечтают, когда придёт срок, надеть зелёные фуражки.

Ермаков не стал уточнять, что он хочет в индивидуальном порядке завоевать сердце Тани. Выберет для этого более подходящее время и место. Остра она на язык, отважна-так может отбрить оплошавшего ухажера, что три года у него борода не будет расти.

– Поговорили, пошутили... Теперь я пойду, товарищ капитан.

– Зовите меня по имени. Если, конечно, у вас язык повернется.

– А почему ему не повернуться?

– Вано!... Непривычное для вашего уха имя.

– Имя как имя. Не хуже других! Вано! Вано!

– Мало сказать-не хуже! Хорошее. Отличное. Я не всегда так думал. До сегодняшнего дня был равнодушен к собственному имени. С той же минуты, когда услышал, как вы его произносите, полюбил.

Она засмеялась, решительно поднялась и ушла к себе.

Ермаков смотрел ей вслед, любовался изящной и гордой её походкой, тонкой талией и красивой осанкой. Она исчезла в служебном отделении, а он всё смотрел и смотрел на то место, где только что была Таня.

В багажном отсеке Таня столкнулась лицом к лицу с бортмехаником и штурманом.

– Ну видели, черти полосатые, как я с ним кокетничала? Назло вам. И это только начало! Между прочим, знаете, кто он такой, этот таинственный?... Капитан пограничных войск. Летчик. Командир боевой крылатой машины-вертолёта. Фамилия его - Ермаков. Имя - Вано. Слыхали? Запомнили? Ермаков! Вано! Капитан!

Ан-24 вырулил на летное поле. Остановился на широкой серой полосе, убегающей по зелёной равнине куда-то далеко-далеко. На полную мощь ревели моторы. Сейчас, через мгновение, самолет помчится на своих колесах-скороходах по шершавому бетону и у самого морского берега одолеет невидимую воздушную горку и зависнет между небом, землёй и водой.