Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20

Михеев Михаил Петрович

— Батюшков,— подсказал Борис Борисович.

— Вот, вот — Батюшков! Такой был усердный, такой исполнительный, поищи, не найдешь. А что ему ни поручи — все завалит. Вроде все по правилам делает, по уставу — не придерешься. А получается и не то и не так. Да еще что-либо себе схлопочет, либо железкой по голове, либо на ножик налетит. В угрозыске работал — из госпиталя не вылезал.

— Вроде меня.

— Вроде вас! — возмутился полковник.— Да на вашем месте он утонул бы, обязательно.

— А где он сейчас. Живой?

— Живой.

В паспортном отделе работает.

— Да…— протянула я невольно.— Не хотелось бы мне в паспортный отдел.

Полковник Приходько похлопал меня по руке:

— Будет вам, Евгения Сергеевна! Мы еще с вами половим жуликов.

В прихожей, уже надев пальто, полковник вдруг остановился.

— Вооружился, значит. Ах, дурень! А поди, и стрелять не умеет.

— Умеет,— сказал Борис Борисович.— В армии был. Я его личное дело смотрел.

— Ну и что?

— Младший лейтенант. Во время войны находился при штабе дивизии.

— Поди, писарем каким?

— Ранение имеет и медаль «За боевые заслуги».

— Вот как!

Полковник Приходько застегнул пальто, взял шляпу и постоял некоторое время в задумчивости.

— Как его судьба развернула, за тридцать-то лет. В фашистов стрелял, а теперь в нас с тобой стрелять собирается. Нехорошо выходит, Борис Борисович, а?…

Гости ушли.

Я опять переоделась в халат. Унесла на кухню посуду. Пока мыла стаканы, невольно вспомнила свой последний визит к бывшему главному бухгалтеру Торга, когда-то защищавшему на фронте свою Родину, а потом разменявшему совесть на ворованные рубли.

Вспомнила, как он встретил меня, провел в комнату, где на столе в высоком синем бокале белели хризантемы, а в хрустальной граненой вазе оранжево светились апельсины. Он бренчал на гитаре, поглядывая на меня выразительно. Мы пили коньяк, танцевали даже. Я играла роль, хотя мне совсем не хотелось походить на одну из женщин, которые, как я догадывалась, залетали к нему на одинокий хмельной огонек. Кажется, он почувствовал это, держался со мной вежливо и пристойно; сорвался он всего один раз, но мне не стоило большого труда поставить его на место… Я уже знала, кто он, а вот он еще не догадывался об этом. Мне же нужно было, чтобы он начал меня подозревать; я затеяла рискованную игру, которая чуть не закончилась для меня плохо.

Повезло!— как сказал полковник.

На самом деле повезло…

И все впустую, он на свободе, и никто не знает, где его искать. Надо было ложиться спать, но я чувствовала, что мне не уснуть, и направилась в комнату Петра Иваныча, сбросила тапочки и забралась с ногами в его старое покойное кресло, которое обладало удивительным свойством — в нем я обычно быстро засыпала. На этот раз что-то разладилось или в кресле, или во мне, я долго вертелась, устраивалась так и этак и вроде бы начала уже дремать, как меня разбудил дверной звонок.

Звонок был осторожный, короткий — я вначале подумала, что ослышалась. Звонок не повторялся,

но какое-то внутреннее чутье подсказывало мне, что звонок был. Что тот, кто звонил сейчас, стоит за дверью и ждет, когда я открою.

Я накинула на плечи плед, зацепила пальцами ног тапочки и, то и дело теряя их на ходу, полусонная прошлепала в прихожую и зажгла свет.

Не сразу справилась с замком, чертыхнулась про себя и с досадой резко распахнула дверь.

3

Почему-то я не испугалась, даже не удивилась.

Узнала его сразу.

Чуть более недели тому назад он сидел передо мной в лодке, которую сильно качала волна, я глядела ему в лицо, освещенное отдаленными отблесками костра, и пыталась увидеть в его глазах хотя бы следы растерянности или страха, когда я сказала, что именно с ним встретилась той ночью на лестнице, возле квартиры Бессоновой, а ее потом нашли в постели, задохнувшуюся в газовом чаду. Тогда он только рассмеялся мне в лицо. И тут резко качнул лодку и опрокинул ее…

Повторяю, сейчас я не испугалась.

Да и он смотрел на меня без угрозы, мягко и даже как-то просительно, как бы извиняясь за неожиданный поздний визит.

— Здравствуйте, Евгения Сергеевна!— сказал он.

На площадке, этажом ниже, хлопнула дверь. Он глянул вниз, потом поверх моего плеча в прихожую, видимо, желая убедиться, что там никого нет.

— Здравствуйте!— наконец ответила я.

— Мне показалось, что вы меня не узнали.

— Нет, узнала. Просто удивилась.

— Можно мне к вам зайти?

Я ответила не сразу.

Перед моими дверями стоял человек, бежавший из-под стражи, его разыскивает милиция, следовательно, я должна помочь его задержать. Могу тут же захлопнуть дверь, быстро позвонить, пришлют «оперативку», район оцепят, и, вероятно, он не успеет уйти… И тут же решила, что делать этого не нужно.

— Я ненадолго, Евгения Сергеевна.

— А вы не ошиблись?— спросила я.— Вам на самом деле нужно ко мне, а не в милицию?

— Нет, не ошибся. Именно к вам.

В левой руке его были перчатки, правая глубоко опущена в карман пальто. Он опять глянул поверх моего плеча, а я пристально на его правую руку, он перехватил мой взгляд и тут же вынул руку из кармана.

— Тогда проходите,— сказала я.

Он вошел в прихожую, я закрыла за ним дверь.

— Может быть, я не вовремя?

— Нет, в самый раз. Только что вспоминала о вас.

— Вспоминали?

— А что же вы думаете? Слишком дорого обошлось это знакомство.

— Да. Мне — тоже.

— Раздевайтесь!

Он снял мокрую шляпу, аккуратно стряхнул ее в углу, стянул пальто, повесил на вешалку. Что-то стукнуло о стену. Я догадалась.

— Кроме меня никого в квартире нет. И никого не жду. Ботинки можете не снимать.