Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Ну, ладно, бог вам судия, — сменяя гнев на милость, подытожил Невский. — Только впредь — не искушайте бедных граждан.
— Да я что? Я — ничего!.. — утешился директор. — И давайте лучше говорить о деле.
— О каком таком?
— Ну, что там слышно в городе? Как движется процесс?
Кажется, директор панически боялся, что в этот "процесс" странным образом может быть втянут и он сам. А там ведь пойди докажи, что ты с детства — не верблюд!..
— О, Господи!.. — тоскливо отозвался Невский. — Ничего же еще не известно! Понимаете?
— Понимаю, —
— Вы зачем вчера про нож всем разболтали? — угрожающе спросил тот.
— А я. мне. это. знаете. вот так!.. — забормотал директор. — Я не.
Дверь в кабинет распахнулась.
Дергун вышел в коридор все еще сомневающийся, но уже — через силу приветливый.
Похоже, нахлобучка от майора получилась крепкой и весьма толковой.
— Вы уж извините, — произнес почти что ласково сержант и, не сдержавшись, панибратски положил Невскому руку на плечо. — Теперь вроде бы порядок. Нет вопросов. Товарищ майор объяснил. Экспертиза, личные соображения. Я был не прав. Но вы меня тоже поймите!
— Я могу теперь вернуться к себе? — робко поинтересовался директор.
— Да. Живите долго! — Дергун лихо подмигнул ему и посторонился с дороги. — Не пойман — не вор.
Директор не стал больше медлить — а тем паче вступать в очередные и отнюдь не радужные для себя объяснения — и бочком проворно шмыгнул в кабинет.
— Эх, Подкосыжнев!.. — проворчал сержант. — Ведь пробы ставить негде! Тебя бы в отделение к нам. Я бы тебя в два счета. Недоносок!
— Все же грубый вы, Евгений, человек, — заметил с укоризной Невский. Всех пугаете зачем-то, попусту волнуете. Разве в вашем положении, при вашей-то должности можно так вести себя?
— Нельзя, — согласился Дергун. — Но таких — только распусти! А я честный. И потом — я в Высшую школу милиции с осени пойду... Там манерам и обучат.
— А что ж, без школы, значит, собственных соображений — вообще не водится?
— Ну, почему?.. — Дергун пожал плечами. — Есть! Вот потому и грубый. Выслужиться надо. Тогда и в школу попаду. Мне направление дадут. Да что там, собственно?! Шум смерти не помеха. Был бы человек хороший. А я честный.
Невский лишь рукой махнул и глянул на часы.
— А что майор просил вас передать? — понизив тон, спросил сержант. Вы еще какое-то удовольствие обещали мне доставить. Ведь я все помню!
— Так, знаете. — ответил Невский туманно. — Это было между прочим.
— Нет, а все-таки? — настаивал Дергун.
— Майор просил вам передать, что вы толковый парень. Молодец, — чуть улыбнулся Невский.
— Точно? — подозрительно спросил сержант.
— Но даже если и не точно — все равно! Какой вы, право. Радоваться надо! Чаще и сильнее.
— Это я умею, — покивал Дергун. — Я с детства.
— Ну, и превосходно! А на часах — почти что девять, кстати. Вот уже и завтракать пора. Тут, в санатории, неплохо
Глава 22
Но спокойно позавтракать им не удалось.
Едва столовая заполнилась изголодавшимися за ночь санаторцами, от дверей, что вели из вестибюля на улицу, неожиданно разнесся пронзительный женский крик:
— Зарезало!.. О, Господи, совсем! Совсем!.. Да что же это происходит?!
Все, бросив завтракать, мгновенно повскакали с мест и кинулись из зала.
Длинная, чопорного вида женщина, та самая, что вчера вечером спрашивала у Невского, кто убил Мостова, стояла посреди вестибюля и, опустив голову, сжав ладонями виски, с отчаянием повторяла: "Совсем, совсем!.."
Первым подбежал к ней Дергун:
— Что, что такое? Где случилось?
Но женщина вдруг разрыдалась, махая в воздухе руками и не в силах больше вымолвить ни слова, и понадобилось еще немало времени, прежде чем она пришла в себя и смогла хоть что-то связно рассказать.
История, к ужасу отдыхающих, была, в сущности, проста и нелепо трагична.
Невский слушал очень внимательно и только удивлялся, как все в этой жизни иной раз бывает по-дурацки сцеплено — в одном и том же месте и в одно и то же время.
Перед завтраком женщина (как выяснилось, звали ее Анна Сергеевна Тырина), весьма довольная, что за ночь распогодилось, отправилась на свою традиционную утреннюю прогулку — вместо физзарядки, по ее словам.
Отшагав через лес километра полтора, она вышла к железнодорожной насыпи.
Поезда — исключительно товарные и малоскоростные — на этом участке ходят редко, путь этот какой-то обводной, резервный, так что местные жители предпочитают, особенно в летнюю непогоду или по весенней слякоти, пользоваться насыпью как обыкновенной дорогой, для чего и протоптали вдоль рельсов широкую тропу.
Анна Сергеевна уже не раз совершала по ней дальние походы.
Она и теперь благополучно выбралась наверх, на тропу, и вот тут-то увидала нечто кошмарное.
Поперек тропы — с пробитой головой — лежала Ефвросинья Аристарховна, а рядом валялась старенькая корзинка с дикорастущей малиной, буйные заросли которой тянулись вдоль насыпи на несколько километров.
Анна Сергеевна как увидала на земле свою знакомую — так сразу же перепугалась и пустилась наутек, и больше с этого момента ничего уже не помнила.
— Поблизости кто-нибудь был? — деловито спросил Дергун и поплотнее запахнул пижаму на татуированной груди. — Это очень важно. Вы не отпирайтесь только, на меня смотрите!
Тырина отсутствующе поглядела на него и молча покачала головой.
— Кошмар, какой кошмар!.. — бубнил неподалеку Лазаретов. — Это все от возмущений в атмосфере — я читал в журнале. Нам теперь большие потрясенья предстоят. Космические катаклизмы!