Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Очень скоро усердный разработчик стал полковником и возглавил отдел «Иностранные армии Востока». Здесь он постарался войти в партнерство с могущественным и влиятельнейшим в ту пору шефом абвера – адмиралом Канарисом, и тот «по-братски» поделил с молодым коллегой мир на рабочие зоны. Гелену отходила восточная часть земного шара: Советский Союз, Ближний Восток, Индокитай… Первым делом он стал подбирать себе толковых и энергичных сотрудников. Вот тут-то он и вспомнил о герое Эбен-Эмаэля, уроженце Индии… Так Цафф оказался в диверсионном полку «Бранденбург».
Гелен боготворил Канариса, во всем ему подражал и свой маленький «абвер» в сухопутных войсках выстроил по образу и подобию разветвленного аппарата «маленького адмирала». Он превзошел своего кумира если не в искусстве хитросплетения
Адмирал Канарис пал жертвой своих интриг: в конце войны его задушили по приказу Гиммлера в концлагере Флоссенбург. Гелен же, прежде чем перебраться на Запад, переснял на микрофотопленку длиной в несколько километров документы из совершенно секретных досье разведслужб Третьего рейха. К американцам он пришел с ключами от шпионских сетей, созданных в тайне друг от друга Канарисом, Гиммлером и Шелленбергом. Списки немецкой агентуры в СССР и в соседних восточных странах послужили лучшей индульгенцией асу гитлеровской разведки. В дни Потсдамской конференции на стол шефа контрразведки 7-й американской армии легла фотосхема альтхафенского лабиринта вместе со списком группы Вишну. Фон Герн и его люди, не принося присяги на верность, автоматически перешли на службу новым хозяевам. Гелен известил об этом своего давнего подопечного подробным инструктивным письмом, которое отнюдь не вызвало у Вишну воодушевления, но выбирать не приходилось. Задача была все той же: противодействовать русским в Германии всеми мерами.
Еще ни одно дело не разворачивалось на глазах капитана Горнового так стремительно и не упиралось так неожиданно – на полпути – в глухую стену… Едва старшина Жевлынев доложил, что неизвестная немка угнала армейский мотоцикл и, спасаясь от преследования, покончила с собой, капитан тотчас же разыскал дом в переулке Пивных Подвалов. Машину он узнал с первого взгляда – лозоходовский драндулет. Мертвую девушку опознали жильцы, высыпавшие на лестничную площадку. На том же мотоцикле Горновой с двумя бойцами подкатил к кирхе, осмотрел комнату покойной, а затем храм. Возле сдвинутых скамей Горновой нашел окровавленную пилотку. За клеенчатым отворотом капитан прочел надпись, сделанную химическим карандашом: «С-т Лозоходов В.Е. Мытищи – Альтхафен».
Вызвали вожатого с розыскной овчаркой. Собака, обнюхав пилотку, тут же взяла след. Попетляв слегка по молельному залу, овчарка подошла к плите доктора Артензиуса, заскулила и стала скрести лапами мрамор.
Склеп вскрыли и обнаружили в воде труп Лозоходова. Затем извлекли и одежду Еремеева вместе с нетронутыми документами. Пистолет лейтенанта оказался почему-то в кармане лозоходовских шаровар. Нашли и четыре стреляные гильзы от дамского браунинга. Но куда исчез Еремеев? Увезли? Спрятали? Взяли живым? Но почему без одежды и документов?
На место происшествия прибыл майор Алешин. Приказал осушить склеп. Комендантский взвод выстроился в цепочку, и из рук пошли ведра с темной затхлой водой…
Орест был готов ко всему, только не к столь явной, обескураживающе скорой и полной удаче. Настораживало одно – зачем Вишну понадобилось подтверждать заведомую ложь? Ни о каком Хильмаре Лозовски Дита ему не рассказывала и рассказывать не могла. Впрочем, времени на догадки и размышления у Еремеева почти не было. Вишну сказал: «Проверим тебя, парень, в деле», – и велел долговязому Грюнбаху, не мешкая, приступить к обучению Жениха – кличку эту «вервольффюрер» придумал мгновенно – пользоваться подводным дыхательным прибором. Грюнбах весьма добросовестно отнесся к приказу шефа. Мало того, он заботливо подыскал новичку и новый свитер, и комбинезон по росту. Долговязый до винтика разобрал аппарат и стал объяснять что к чему, так, словно за урок ему платили по сто марок. В этом старании Орест чувствовал нечто большее, чем желание подготовить для себя надежного напарника. Но почему Грюнбах так любезен к нему, пришельцу более чем подозрительному, оставалось для Еремеева непонятным. Он охотно изучал аппарат, который оказался вовсе не таким сложным, каким казался на первый взгляд: два баллончика, дыхательный мешок,
Вишну остался очень доволен первыми шагами нового «вервольфа».
В штабном боксе он достал фляжку с коньяком, наполнил алюминиевые стаканчики:
– За отважного парня Хильмара Лозовски!
– Кажется, фрейлейн Хайнрот сделала неплохой выбор! – поддакнул шефу Грюнбах. Только человек с заячьей губой смотрел на «польского фольк-сдойче» исподлобья.
– Не слишком ли торопишься, Ульрих? – хмуро заметил он. – Дай парню освоиться, подучиться…
Корветтен-капитан усмехнулся.
– Вспомни, как учили меня, Георг… Бросили, как щенка, в воду – выплывай сам… Уверяю тебя – это лучший метод… И потом, ждать нельзя. Уровень воды в штольне быстро понижается.
Тот, кого назвали Георгом, немигающе уставился на Грюнбаха.
– Что скажешь ты? Тебе с ним идти…
Грюнбах, как показалось Оресту, пожал плечами довольно беспечно:
– Это не самое трудное, что мне приходилось делать… Хильмар неплохо держится под водой… К тому же у него довольно простая задача – страховка. Думаю, надо спешить.
Человек с заячьей губой нехотя развернул план-чертеж.
– В инструментальный цех попадаете через затопленный перегонный тоннель. Проходите цех, выходите под штольню. Дальше снова перегонный тоннель. Плывете вдоль рельсов узкоколейки. Это ориентир. Через двести метров – кессонный тамбур с водонепроницаемой дверью. Если удастся открыть – откройте. Нет – закладывайте взрывчатку… Пусть откачивают Балтийское море.
Высосав по банке сгущенного молока и закусив тонизирующим шоколадом «Кола», Грюнбах и «Лозовски» натянули гидрокомбинезоны. Фон Герн внимательно осмотрел дыхательные аппараты, помог прикрепить к грузовому поясу Грюнбаха мину в черной алюминиевой оболочке. Он шагал впереди с фонарем и перевешенным на грудь автоматом. За ним ступали гуськом оба диверсанта. Орест нес две пары ласт. Маленькую колонну замыкал по-прежнему всем недовольный человек с заячьей губой.
Под ногами захлюпала вода. Остановились. Надели ласты. Еремеев огляделся, насколько позволял тускловатый свет аккумуляторного фонаря. Они находились в залитой по щиколотку водой бетонной коробке. Сделав шаг, Орест оступился и почувствовал под ластами ступеньки, круто уходящие вниз. В эту минуту он забыл обо всем – кто он и откуда. Все прошлые невзгоды, опасности и страхи показались сущими пустяками.
«А может, отказаться? Запротестовать, сделать вид, что струсил? – не спешил опускать на лицо маску Еремеев. И тут же про себя усмехнулся: – Зачем делать вид, когда и так все очень натурально получается… Ведь струсил же!»
Вдруг вспомнился отец в тот последний раз, когда они сидели с ним в командирской рубке дота «Истра»: спокойный, перетянутый ремнями, чуть грустный… Как бы он сейчас на него посмотрел, когда сын стушевался перед главным своим боем – под землей и под водой.
– Помогай вам Бог! – шлепнул сразу обоих по резиновым плечам корветтен-капитан.
Грюнбах включил «лихтвассер» и осторожно пошел по ступенькам, погружаясь по колени, по пояс, по грудь, по плечи… Орест ступал за ним, с трудом нащупывая ластами узенькие ступеньки. У самой стены голова ведущего скрылась в воде, и зыбкое пятно фонарного света пошло вниз, вниз, вниз… Еремеев нырнул, не видя ничего, кроме манящего сгустка света: выставил руки, заработал ластами. Грюнбах держал фонарь так, чтобы ведомый мог различить в полу квадратный лаз. Убедившись, что напарник понял, куда идти дальше, он проскользнул в проем, взметнув ластами муть стоячей воды. Орест последовал за ним.