Антология современной азербайджанской литературы. Проза
Шрифт:
«Сейчас они целуются, — он ощутил внезапно прихлынувшую горечь, — а потом, когда поженятся, я посмотрю на них, захотят ли они целоваться в сквере… Эх… Я тоже целовался».
Агасаф-ага вспомнил жену, и ему стало очень грустно.
Приходу Газанфара он обрадовался. Газанфар сел рядом.
— Не спится? — спросил Газанфар.
— Ты на нее не обижайся, — попросил Агасаф-ага. — Она неплохой человек, только нервная очень.
— Да я не обижаюсь, — сказал Газанфар. — Мне ведь за вас обидно. Вы меня извините, но вы такой мастер,
Агасаф-ага на мгновение даже онемел от такой дерзости Газанфара.
— Слушай, ты как со мной разговариваешь?! Честное слово, если бы я не относился к тебе как к сыну, никогда бы тебе этого не простил. Молод ты еще, ничего не понимаешь, жена — это пустяки, а самое главное в жизни — это дети. Вот у меня два сына… Вырастут, будут моими друзьями, будут меня понимать, любить меня будут, во всем советоваться со мной. Сейчас они, конечно, с матерью больше дружат, она их воспитывает, возится с ними, а когда вырастут… Понял?
Газанфар недоверчиво пожал плечами.
— Ты поверь… Я сейчас все терплю ради них…
— Жизнь проходит, — сказал Газанфар.
— Жизнь еще впереди… Ну, ладно, поздно уже… Пошли домой… Завтра рано вставать.
Пара на соседней скамейке, на минуту сделав перерыв, между перерывами посмотрела вслед друзьям.
Утром Агасаф-ага, как всегда, встал раньше всех. Тихо ступая, он прошел на кухню и здесь тщательно проделал упражнения утренней гимнастики. Несколько движений он сделал с килограммовыми гантелями старшего сына. Потом, нажарив несколько ломтей хлеба и заварив крепкий, настоящий цейлонский чай, с аппетитом позавтракал. Уже одетый, Агасаф-ага прошел в спальню — жена только проснулась.
— Ты помнишь, что сегодня Самиду исполняется шестнадцать?
— Ай-яй-яй! — сказал Агасаф-ага и пошел в детскую.
— Поздравляю! Будь самым счастливым, самым умным, чтобы и я, глядя на тебя, радовался. Гости к тебе придут?
Самид кивнул.
— Молодец. К хорошему человеку всегда должны ходить гости. В нашем доме все поместятся.
Агасаф-ага в прекрасном настроении спустился во двор. Здесь его уже ждал Газанфар.
Приятно возбужденный, Агасаф-ага говорил по дороге Газанфару:
— А ты, оказывается, совершенно не разбираешься в жизни… «Жена уважает — не уважает…» Слушай, какая мне разница, уважает она меня или нет?.. Плевать я хотел на все в мире… Самое главное, что у меня хорошие дети… Мои будущие друзья. Это самое главное. Вот твоя жена тебя уважает?
— Уважает, — сказал Газанфар. — И всю жизнь будет уважать. И я для нее самый главный человек в мире…
Агасаф-ага с сожалением посмотрел на него и, засмеявшись, махнул рукой:
— Молодой!.. Какой ты еще молодой!
В перерыв Агасаф-ага
— Это каждый день твоя жена готовит такие завтраки? — спросил Агасаф-ага.
Газанфар кивнул головой.
— Хорошо готовит, — сказал Агасаф-ага, — только смотри, располнеешь. Ну, пора и за работу. Спасибо.
Агасаф-ага почти каждому клиенту рассказывал, что сегодня его старшему сыну исполняется шестнадцать лет, что к нему в гости придет почти весь класс, в котором он учится. Он сначала не хотел покупать им вина, но потом решил, что никакой беды не будет, если дети выпьют по рюмочке шампанского, и это гораздо лучше, нежели они будут пить втихомолку.
Клиенты поздравляли и уверяли: действительно, вреда не будет, и это прекрасно, что у Агасаф-аги такой взрослый сын.
По радио объявили концерт Зейнаб Ханларовой. Разговоры тотчас замолкли. Во время концерта в парикмахерской разговаривать было не принято.
— Как она поет! — вздохнул Агасаф-ага, а когда певица спела тесниф, он даже прослезился. Агасаф-ага был в общем-то сентиментальным человеком. — Кто знает, — спросил он, — она замужем?
Никто в парикмахерской этого не знал.
— Говорят, она жена Муслима Магомаева, — робко предложил свою версию один из молодых парикмахеров.
— Я всегда жду, — саркастически улыбаясь, сказал ему Агасаф-ага, — что ты скажешь умное! Как они могут быть мужем и женой, ты разве не слышишь по радио, что они совершенно разные? Они оба очень хорошие, но оба очень разные.
— А почему вас интересует, замужем ли она? — клиент повернул к нему намыленное лицо.
— Хочу пожелать ей хороших детей, она людям радость приносит. Пусть и она счастлива будет.
На этом разговор об искусстве закончился. Агасаф-ага посмотрел на часы и заторопился. Он с нетерпением подождал, пока Газанфар добреет толстого полковника, и, скинув халат, вышел на улицу.
В Баку уже чувствовалась ранняя весна. Наступили сумерки. В вечернем воздухе стоял неуловимый аромат акации. Агасаф-ага отдал сумку с шампанским Газанфару и неторопливо шел, с наслаждением вдыхая воздух.
— Немного надо все-таки человеку, — сказал он Газанфару. — Лишь бы все здоровы были, остальное пустяки. Видишь, опять весна наступила. Интересно, сколько их еще будет у нас…
Во дворе Газанфар поздравил Агасаф-агу с днем рождения сына.
— Спасибо, — поблагодарил Агасаф-ага. — Даст бог, за здоровье твоих сыновей выпьем. Пора уже, пора.
Агасаф-ага открыл своим ключом дверь и прошел в квартиру. Столовая была убрана, все было готово к приходу гостей. На кухне Самид толок в ступке сахар. Жена возилась у плиты.