Антология современной израильской драматургии

Коллектив авторов

Тугати: Видите? Видите, что я болен? А вы все время смеялись и почти соблазнили меня поверить вам. Ввели меня в заблуждение. Нельзя, нельзя верить, что ты здоров. Всегда болен, всегда! Если ты болен, то болен, и если здоров, то тоже болен. Где Дупа?

Крум: Не знаю.

Тугати: Почему она не приходит? Мне бы хотелось умереть в присутствии плачущей женщины. Или вы

считаете это стремление слишком амбициозным? Ну что вы за люди? (Обращаясь к Шките.) А ты чего молчишь? Крум, что врачи говорят, я буду жить?

Крум: Да.

Тугати: Как же, как же… Если врачи говорят, что будешь жить, то это точно конец. Я и не замечал, чтобы меня лечили. Они и не врачи здесь вовсе. Они манекенщики с коллекцией белых халатов.

Входит парикмахер с маленькой тележкой и инструментами для стрижки и бритья.

Доктор, сколько желтеньких таблеток? Сколько?

Парикмахер: Простите, я парикмахер.

Тугати: Видали? Белые халаты! Они здесь все парикмахеры! Вместо больницы положили меня в парикмахерскую!

Парикмахер: Сядьте, пожалуйста. Я побрею вам голову.

Тугати: Зачем?

Парикмахер: Так нужно для операции. (Начинает брить ему голову.)

Тугати: Операция. Меня распотрошат. И где? В месте, которое труднее всего потрошить, – в голове. Резать не будут, нет… Не Тугати. Если Тугати, то не резать, а пилить. С этой головой не будет много хлопот…

Парикмахер: Сзади еще немножко.

Тугати: Сама природа подготовила меня к операции.

Парикмахер: У меня раньше была парикмахерская. Большей частью приходили дети. Я не люблю детей, они все время шалят, а не сидят спокойно. Здесь мне нравится больше. Клиент тихий, работать не мешает. (Заканчивает, достает зеркало и держит его перед лицом Тугати.) Вот и все. (Собирает инструменты. Уходя, обращается к Круму.) Будьте здоровы.

Крум: Мы тоже пойдем. Спокойной ночи, Тугати. Увидимся через три дня, уже после операции.

Тугати: И Дупа пусть придет. Мне нужна плачущая женщина.

Скажите ей, что это часть супружеского долга.

Шкита: Спокойной ночи.

Крум и Шкита уходят.

Тугати: Меня еще будет вам не хватать. (Себе.) Господи, прости меня. Я был открытым человеком и жил открыто. А если у меня никогда не было возвышенных мыслей, то это только из-за того, что я не успел разрешить проблему физзарядки. Я прошу у тебя прощения и милосердия и верю, что мои страдания из-за проблемы с зарядкой были настолько огромными, что их можно поставить в один ряд с любыми другими, самыми возвышенными страданиями. И это, Господи, не говоря ничего о количестве моих страданий. Вот и все, чего я достиг. Больше у меня ничего нет. Ничего.

Входит медсестра со шприцем в руке.

Что теперь? Маникюр? Педикюр?

Медсестра: Укол, чтобы легко заснуть. (Делает укол.) А теперь спать.

Тугати (устало): Не уходи. Почему ты уходишь? Ты меня забыла? Забыла все, что было между нами, пламя, страсть, восторг? Идем со мной. Я приготовил для нас маленький уютный домик, мы славно проведем в нем остаток жизни… Там есть большая ванна для двоих, я тебя намылю, и мы узнаем, что такое счастье.

Медсестра: Спокойной ночи. (Уходит.)

Тугати: Я осчастливил много женщин. Осчастливлю и тебя.

Двадцать третья картина

Дом Дупы и Тугати. Дупа. Входит Бертольдо.

Бертольдо: Ciao, buon giorno. (Привет. Доброе утро.)

Дупа: Ой, итальянец. Можно запевать. Ты что здесь делаешь? Где Цвици?

Бертольдо (пытается объясняться, активно жестикулируя): Partita ieri, tornera fra due giurni, Bertoldo solo,solo. (Она вчера улетела, вернется через три дня. Бертольдо один-один.)

Дупа (смеясь): Цвици уехала на три дня, а ты уже ищешь подружку? Ты это хочешь сказать?

Конец ознакомительного фрагмента.