Антропология власти. Юлия Тимошенко
Шрифт:
Я считаю, что Украина сейчас переживает переломный период своей истории, когда уже достаточно всего разрушено и утрачено, но всё-таки еще не поздно исправить ситуацию. Еще не поздно! И каждый шаг политиков, определяющих ситуацию в стране, превращается в судьбоносный, исторический поступок. В такой ситуации политик сродни нейрохирургу, который движением скальпеля может вернуть или отнять человеческую жизнь» [291] .
Миф о Голгофе. Согласно канонам мифологического жанра героя ожидают тяжкие испытания. Именно преодолевая непреодолимые для обыкновенного человека препятствия, мифологический персонаж и становится истинным победителем и приобретает ореол героя. Поводом для конструирования такого мифа стало полуторамесячное заключение Тимошенко в Лукьяновском СИЗО в феврале—марте 2001 года по обвинению в даче взятки бывшему премьер-министру
291
URL: http://www.tymoshenko.com.ua/rus/exclusive/interview/21.
Из интервью Юлии Тимошенко.
«Я была готова к тюрьме и всегда возила с собой сумку с вещами для тюрьмы, на всякий случай...и не была застигнута врасплох. Но к этому ощущению невозможно привыкнуть. Что-то в жизни появляется, что никуда потом уже не денется, останется с тобой.
...Становится страшно мгновенно. Как только предъявляют постановление об аресте, когда сажают в машину, когда вокруг много больших мужчин из ОМОНа — с ледяными глазами... Когда начинают брать отпечатки пальцев и захватывают краской так помногу, что они превращаются в отпечатки чуть ли не половины тела...
— Потом Вы заходите в камеру...
— Я захожу в камеру, и дверь за мной захлопывается, и тут же гаснет свет. Я даже шагу не успеваю ступить. И что делать? Хочется сразу заколотить в дверь обеими руками, закричать им, чтобы включили свет.
— Тут они и поймут, что с вами можно иметь дело.
— Да, мне тоже потом это объясняли. Это такой тест. Но я не стала колотить, села на сумку, с которой пришла, и просидела так полчаса, пока они не включили свет. На самом деле я просто шаг боялась ступить, потому что, когда входила, не успела даже рассмотреть эту камеру.
— А когда рассмотрели?
— Она, конечно, маленькая... В этой камере, как мне рассказывали, содержали раньше политических заключенных. Очень грязная. Я сразу попросила своего адвоката принести мне резиновые перчатки и тряпку и отдраила полы и стены и особенно отхожее место. Иначе я бы там не смогла быть.
— Вы привыкли?
— Как привыкнуть? Я пыталась. Но то, что связано непосредственно с пребыванием в самой камере... Когда в камере все открыто, вы же понимаете?.. Все потребности человека на виду. Двери с огромными глазками, в которые можно видеть все и всегда.
— В конце концов, это же тюрьма. Не Вы же устанавливаете правила.
— Почему? Я в конце концов заткнула этот глазок полотенцем. Тапком вбила полотенце в щели между глазком и дверью и сказала, что если они уберут полотенце, то я объявлю голодовку. Они оставили.
— Это была победа?
— Одна из главных в моей жизни.
— Сами Вы не собираетесь никуда уезжать. Сдали два своих паспорта в Генпрокуратуру. Что Вы хотите продемонстрировать? Готовность еще раз сесть в тюрьму?
— Это демонстрация того, что Леонид Данилович Кучма и его окружение от меня не избавятся. Если они надеются, что я куда-нибудь выеду, и создают мне все время возможности для этого, хочу, чтобы они лишний раз не утруждали себя.
...Мне нечего, некуда и незачем бежать. Тем более от такой власти, от такого режима» [292] .
Этот рассказ был нужен для того, чтобы никто не смог ни на минуту усомниться в исключительных качествах героини. Юлия Тимошенко позаботилась, чтобы эти уже препарированные и соответствующим образом осмысленные факты стали достоянием широкой общественности. Очень скоро они были положены в основу различных мифологических построений, в которых по контрасту фигурировал то морально сломленный во время ареста Берия (в отличие от хрупкой, но такой неустрашимой Юлии) [293] , то перепуганный Кучма. «Она геройски томилась в тюрьме, а Кучма, загнанный в угол «кассетным скандалом», тосковал на воле» [294] . Это наделяло ес в глазах сторонников дополнительным правом управлять большими группами людей, передавать им свою железную волю, заставляло верить в неё, легитимизировало её оппозиционную борьбу.
292
URL: http://www.tymoshenko.com.ua/rus/exclusive/interview/20.
293
Качмарик
294
Попов Д., Мильштейн И. Указ. соч.
Героико-романтический миф о Юлии Тимошенко получил также и поэтическое воплощение: о ней пишут стихи и лирические песни. Иногда в них, как, например, в «Песне о Юлии Тимошенко» [295] (музыка и слова «народные»), без труда угадываются приемы и мотивы гимнов вождям:
Святыми словами женского рода Нам стали «страна», «свобода», «земля». Ты — гордость и совесть всего народа, Удивляют мужество и мудрость твоя. С тобою — надежда на счастье, на долю, На мир в Украине, согласие в ней. И держишь ты в нежных женских ладонях Сердца украинцев — дочерей и сыновей. Припев: Юлия, в сердце твое имя. Юлия, с нами судьба твоя. Через годы, лета наша мечта Будет, как светоч, пылать она. Гордиться может народ Украины Дочерью своей и славным именем её. Ты, Юлия, всех нас собрала воедино, И стали мы вместе единой семьей. Мы дружно преодолеем все преграды, Встанем под знамя с именем твоим И исполним мы все надежды народа: Живи, Украина, наш край и наш дом! Припев.295
Подстрочный перевод с украинского Т. Гузенковой.
Миф о «чужих». Для политического мифа в целом характерны также сюжеты, сродни легенде об Армагеддоне. Они характеризуют разрушительную силу Зла, которое концентрируется в образе политического оппонента. Обвинение противника во всех смертных грехах — удобный и проверенный прием. Если удается убедить избирателей в том, что победа конкурента грозит стране неминуемым «концом света», то его поражение неминуемо. Повышение предвыборных рейтингов правых политиков в постсоветских странах в 90-е годы за счет откровенной демонизации в СМИ кандидатов левых сил — хрестоматийный тому пример. И чем страшнее картины разрушений и горя, якобы посеянных врагом, тем слаще и ценнее победа главного героя, тем громче его слава.
В мифологическом повествовании о Юлии Тимошенко история о надвигающейся катастрофе и грозящем конце независимости Украины относятся к числу наиболее эмоционально прочувствованных и художественно выписанных сюжетов. Весь мир «чужих» с их помыслами и деяниями олицетворяет исчадие Зла, способное утянуть на дно остальных. Впервые монументально-эпическая картина катастрофы была представлена Тимошенко в ноябре 1998 года во время обсуждения проекта госбюджета на 1999 год. В качестве главы Комитета по вопросам бюджета она защищала парламентский вариант документа и критиковала правительственный. Эта, казалось бы, сугубо техническая ежегодная процедура была использована для самых широких политических обобщений и гиперболизированных образов.
Из доклада Юлии Тимошенко.
«... Здесь речь идет не только о бюджетном кризисе, но и о государственной катастрофе. Предложенный Минфином проект бюджета является бюджетом государственной катастрофы. И эта разница принципиальна, точнее — фатальна. Можно привыкнуть к кризису... Но нельзя привыкнуть и приспособиться к катастрофе ни государству, ни человеку. Так же как нельзя жить в полностью разрушенном доме, как нельзя работать на уже взрывающейся атомной станции. Можно даже сказать так: как инструкция по массовому уничтожению, как пособие по организации социального взрыва проект бюджета на 1999 году в исполнении Минфина безупречен, поскольку он практически никому не оставляет шансов на выживание... [296]
296
URL: http://www.rada.gov.ua/zakon/skl3/BUL32/171198_47.htm.