Анютина дорога
Шрифт:
...С тех пор прошло много лет.
В столичном аэропорту собрались люди. Они ожидают прибытия самолета, на котором должен прилететь кто-то знаменитый. К месту остановки пролегла длинная ковровая дорожка для парадного прохода...
В небе слышен гул реактивной машины... Она приземляется. Из дверей по трапу спускается летчик-космонавт — Марат Казей... Направляется по дорожке к месту встречи...
...Навстречу Марату бежит пионер с большим букетом цветов.
Приблизившись,
Космонавт наклоняется к пионеру, целует его.
А пионер — Федя Куксик...
...— Стоп, стоп, стоп!— прервал режиссер рассказ Федк.— Все у тебя до сих пор было почти правильно, за исключением отдельных придумок, ну, а дальше, извини, брат,— фантастика...
— А вот и не!— не соглашался Федя.
— Ну как — нет? Подорвал же себя Марат гранатой!
— Его спасли... А фашисты убили другого мальчика и сказали, что — Марата...
— Бон оно как!..— удивился режиссер неожиданному «открытию».— А я и не знал... Ну и что же с ним дальше было?
— Марата засекретили...
— Зачем?
— Он был самый лучший разведчик... Как самого лучшего его послали на помощь Штирлицу...
— Правильно сделали... А после войны?
— Его еще засекретили... Готовили в самые-самые главные космонавты...
— И он, наконец, полетел?
— Ага.
— И ты первый преподнес, ему цветы?
— Ага.
— Ну спасибо, Федя, за интересный рассказ... Да, я согласен с тобой. Обидно, чтобы такой парень погиб. Пусть живет...
Неоткрытые острова
«Чуден Днепр при тихой погоде...» — писал когда-то Гоголь. Но если бы он видел Припять в весенний разлив!.. Вот уж правда: ни конца ни края... Вышла из берегов и разлилась на десятки километров, превратив окрестности в необъятное полесское море... Все низменности — под водой, а возвышения стали островами, островками... На одних из них леса, на других — деревушки.
На Полесье такое не впервые. Чуть ли не каждый год. Особенно когда зима многоснежная, а весна запоздалая.
Так и нынче. Вот уж вторая половина мая, а вода не убывает. Плещется чуть ли не у самого порога крайних хат на острове.
Ребятишкам — простор. Они днями не вылазят из лодок, бороздя водные просторы, как заправские морские волки.
Петька с Мишей считают себя тоже такими. На Мише даже морская тельняшка под курткой. На шее бинокль и фотоаппарат... И штаны, как у моряка,— расклешенные. Правда, джинсовые.
Петька — проще. На нем видавшие виды брюки и свитерок. Поношенные кеды. На лодке он выполняет обязанности рядового матроса: сидит на веслах.
Миша — на носу. Впередсмотрящий. Он только подает команды:
— Право руля... Лево руля... Прямо... Так держать...
Больше он пока
А вон стаи диких уток на воде. Великолепный кадр!.. Миша дает команду Петьке держать курс на уток, чтобы снять как можно крупнее...
Но утки почему-то не хотят сниматься крупным планом. Отплывают все дальше и дальше... Петька налегает на весла,— птицы тоже прибавляют скорость. В одно мгновение и как по команде ныряют, а показываются из-под воды вон уже где... Тем не менее Миша, просит Петьку грести быстрее — авось удастся подплыть ближе.
Уткам, наконец, надоела погоня, они поднялись на крыло и перелетели в наиболее безопасное место. Преследовать их уже не имеет смысла. Они напуганы и близко к себе не подпустят.
Но дикие утки на воде для Миши коронный снимок. Без него мальчик не мыслил свою дальнейшую жизнь. В бинокль обнаружил еще одну стаю и подал команду взять курс на нее.
...Подплывали тихо, незаметно, чтобы не насторожить раньше времени... Но и эти как сговорились... Держат лодку на таком же расстоянии, что и первые. И ни на метр ближе... Эти даже более осторожные. Поводив за собой неотступную лодку, они издали вдруг тревожный крик и в какую-то долю секунды скрылись под водой...
Не лодки испугались. В небе парил ширококрылый коршун, повергший уток в панику...
А коршуна утки не интересовали. Он сначала кружил, кружил, а потом начал планировать вниз, прицелившись на плывшую по воде корягу. Вроде бы с намерением сесть...
Но с коряги вдруг прыгнул в воду какой-то серый комок и поплыл, лихорадочно перебирая передними лапками... Над водой только головка и длинные уши. Заяц. Молодой еще.
Для коршуна достаточно торчащей над водой головки. Он некоторое время летел низко-низко, примеряясь к зайчишке, пока не вытянул свои длинные ноги и не запустил в зайца когти...
Над водой раздался резкий писк, нет, не писк, а вскрик маленького ребенка...
Тяжелыми взмахами крыльев коршун поднялся ввысь...
Видно было, как в когтях трепыхался зайчишка, доживая свои последние минуты...
Все это произошло так неожиданно и ошеломительно, что ребята опомниться не успели.
— Ты хотя снял?— спросил наконец Петька.
Миша не ответил. Он еле сдерживал слезы, крепко сжав зубы... Ему впервые пришлось видеть такую картину, такую трагедию. Он потрясен.