Анж Питу

Дюма-отец Александр

– Конечно, тот, который всегда так груб со всеми и так любезен с Катрин.

– Он самый, – ответил Питу, – ужасный обирала, еще одна пиявка, сосущая кровь французского народа, изверг рода человеческого, «позор цивилизованного мира», как говорит добродетельный Лустало.

– Дальше, дальше! – требовал Бийо.

– Ваша правда, – сказал Питу, – ad eventum festina, что означает, дорогой господин Бийо: торопись к развязке. Так вот, я продолжаю: этот человек вбегает в клуб Добродетельных и кричит: «Я нашел Фулона, я

его нашел!» Поднялся страшный шум.

– Он ошибся! – прервал твердолобый Бийо.

– – Он не ошибся, я сам видел Фулона.

– – Ты сам видел, своими глазами?

– Своими глазами. Имейте терпение.

– Я терплю, но во мне все так и кипит.

– Да я и сам тут аж взмок… Я же вам толкую, что он только притворился мертвым, а вместо него похоронили слугу. По счастью, вмешалось Провидение.

– Так уж и Провидение! – презрительно произнес вольтерьянец Бийо.

– Я хотел сказать, народ, – покорно уточнил Питу. – Этот достойный гражданин, этот запыхавшийся патриот, сообщивший новость, видел негодяя в Вири, где он скрывался, и узнал его.

– Неужели!

– Узнав Фулона, он его выдал, и мерзавца сразу арестовали.

– А как имя храброго патриота, у которого достало смелости совершить этот поступок?

– Выдать Фулона?

– Да.

– Его зовут Сен-Жан.

– Сен-Жан; но ведь это имя лакея?

– Да, он тоже лакей этого негодяя Фулона. Так ему и надо, этому аристократу! Незачем было заводить лакеев!

– Ты, я смотрю, нынче в ударе! – удивился Бийо и придвинулся к Питу поближе.

– Вы очень добры, господин Бийо. Итак, Фулона выдали и арестовали: его отправили в Париж, доносчик бежал впереди, чтобы сообщить новость и получить награду, так что Фулон добрался до заставы позже него.

– Там ты его и видел?

– Да, ну и вид у него был! Вместо галстука ему надели на шею ожерелье из крапивы.

– Послушай, а почему из крапивы?

– Потому что, по слухам, этот негодяй сказал, что хлеб для порядочных людей, сено для лошадей, а для народа хороша и крапива.

– Он так сказал, несчастный?

– Да, тысяча чертей, он именно так и сказал, господин Бийо.

– Вон как ты нынче ругаешься!

– Да чего уж там! – бросил Питу небрежно. – Ведь мы солдаты! Одним словом, Фулон остаток пути шел пешком, и его всю дорогу колотили по спине и по голове.

– Так-так! – сказал Бийо уже с меньшим воодушевлением.

– Это было очень забавно, – продолжал Питу, – правда, не всем удавалось его ударить, потому что за ним шло тысяч десять человек, не меньше.

– А что было потом? – спросил Бийо в раздумье.

– Потом его отвели к президенту Сен-Марсельского округа, хорошему человеку, знаете его?

– Да, господин Аклок.

– Аклок? Он самый, и он приказал отвести его в Ратушу, потому что не знал, что с ним делать; так что вы его скоро увидите.

– Но почему об этом сообщаешь

ты, а не достославный Сен-Жан?

– Да потому что у меня ноги гораздо длиннее, чем у него. Он вышел раньше меня, но я его догнал и перегнал. Я хотел вас предупредить, чтобы вы предупредили господина Байи.

– Тебе везет, Питу.

– – Завтра мне повезет еще больше.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что тот же самый Сен-Жан, который выдал господина Фулона, обещал поймать и сбежавшего господина Бертье.

– Так он знает, где тот скрывается?

– Да, похоже, этот Сен-Жан был их доверенным лицом и получил от тестя и зятя, которые хотели его подкупить, немало денег.

– И он взял эти деньги?

– Конечно: от денег аристократа никогда не стоит отказываться; но он сказал: «Настоящий патриот не продает нацию за деньги!»

– Да, – пробормотал Бийо, – он предает своих хозяев, только и всего, Знаешь, Питу, мне кажется, он большая каналья, этот твой Сен-Жан.

– Может статься, но какая разница? Господина Бертье поймают, как и мэтра Фулона, и обоих повесят нос к носу. Хорошенькие они скорчат рожи друг другу, когда повиснут рядышком, верно?

– А за что их вешать? – спросил Бийо.

– Да за то, что они мерзавцы и я их ненавижу.

– Господин Бертье приходил ко мне на ферму! Господин Бертье, путешествуя по Иль-де-Франсу, пил у нас молоко, он прислал из Парижа золотые сережки для Катрин! О, нет, нет, его не повесят.

– Да что там говорить! – произнес Питу свирепо. – Он аристократ, соблазнитель.

Бийо посмотрел на Питу с изумлением. Под взглядом Бийо Питу невольно покраснел до корней волос.

Вдруг достойный фермер заметил г-на Байи, который после обсуждения шел из зала заседаний в свой кабинет; он бросился к нему и сообщил новость.

Теперь пришла очередь Бийо столкнулся с недоверием.

– Фулон! Фулон! – воскликнул мер. – Не может быть!

– Послушайте, господин Байи, – сказал фермер, – вот перед вами Питу, он сам его видел.

– Я видел его, господин мэр, – подтвердил Питу, прижимая руку к сердцу и кланяясь.

И он рассказал Байи то же, что прежде рассказал Бийо.

Бедный Вайи заметно побледнел; он понимал, как велико обрушившееся на них несчастье.

– И господин Аклок отправил его сюда? – прошептал он.

– Да, господин мэр.

– Но как он его отправил?

– О, не беспокойтесь, – сказал Питу, неверно истолковавший тревогу Байи, – преступника охраняет много людей; его не украдут по дороге.

– Дай Бог, чтобы его украли! – пробормотал Байи. Потом обернулся к Питу:

– Много людей.., что вы имеете в виду, мой друг?

– Я имею в виду народ.

– Народ?

– Собралось больше двадцати тысяч, не считая женщин, – торжественно сказал Питу.

– Несчастный! – воскликнул Байи. – Господа! Господа избиратели!