Анжарская академия. Темный магистр исцелению не подлежит
Шрифт:
– Полагаете, ваша шутка удалась? – сощурился, не спеша приближаться к женщине.
От Миэль разило мраком, и это было ощущением не из приятных.
– Полагаю, что да. Порой любовь – самое большое наказание, какое только может случиться, – звонко рассмеялась сирра. – Она же и подарок. Для старого друга, которому я задолжала. Он просил благословения богов, заключая помолвку… совсем не с той девой, что предназначалась судьбой. И я оставила право благословения за собой.
– Своеобразные у вас шутки!
– «Божественные», – фыркнула
– Что ж, тогда, надеюсь, вы не будете возражать…
– Мм? – в золотых глазах взметнулись искры любопытства.
– Я рассказал сиру Райсу об оказанной вам услуге. И он решил преподнести вам ответный дар, – прохрипел Грег, боковым зрением отмечая приближение магистра. – Тот самый, который одновременно и наказание, и подарок. Любовь.
– Мне не нужна любовь, мой дорогой, – рассмеялась темная сирра, сияющая не хуже золотых облаков.
У нее была стать Имиры, красота Имиры, гордый лик Имиры… Но больше не было доброты и нежности, с которой богиня смотрела с древних скульптур и портретов.
– Любовь всем нужна, – вышла из кустов маутянка.
В последние дни Грег все чаще находил следы крошечных пяток в своем саду. Но смиренно терпел, молясь, чтобы Софи не заметила девиц.
– Вы были преданы… забыты… осквернены… – выбралась из-за тура вторая. – Но мы искали.
– Мы искали…
Сад наполнялся маутянками. Они преклоняли колени перед проданной богиней, чьи храмы давно разрушены или превратились в места для экскурсий.
– Мы почувствовали, что вы вернулись в Эррен. Магия пути привела нас в Анжар.
– Но вы забыли… о девах… которых клялись опекать…
– Не забыла, – взволнованно заявила Миэль. – Я… я не забыла!
– Мы хотим напомнить вам. О своей любви. О любви чистых дев, – маутянка с двумя черными косами встала с колен. – Тех, кто верен вам всей душой. Тех, кто продолжает слать молитвы Имире Сиятельной в самые трудные времена.
Грег чуть поморщился, узнав как минимум трех из «чистых дев». До знакомства с Софи он частенько захаживал в партэли на Тарлинской набережной. И в невинности конкретно этих дам сильно сомневался.
Впрочем, любовь не выбирают… Особенно когда она подарок. И временами наказание.
Эпилог
Четыре года спустя
– М-м-м…
Мое мычание вяло отбилось от защитных экранов кабинета темных практик.
Нет, определенно, было что-то в той идее – заколачиваться наглухо в ночь весенних даров. Где-нибудь в тарлинском доме, в лаборатории или в садовой беседке… Там, где меня не найдут ни природники, ни сын, ни муж. Ни еще кто-либо, решивший отпраздновать вархову ночь!
– Алисса, не вертись так… так, – удрученно прохрипели снизу, напомнив, что я лежу вовсе не на магическом мате.
– У-у-у… – прикинулась исчадием и решительно
– Хорошей.
– Ужасной!
– Мне все понравилось…
– Пфф! – сдула спутанные волосы с лица и пристально посмотрела в черные глаза. Те как раз пытались открыться и встретить новый весенний день.
Я поерзала по полу пятой точкой, упакованной в нежно-розовые кружева (ироничный подарок мужа в честь «романтики, Варх дери, Ахавы»). И только в них.
Выудила из-под мятого зада несколько твердых кварцевых кристаллов, стряхнула с бедра джантарную пыль… И вспомнила наконец, как оказалась в гхарровом кабинете.
Меня сюда призвали!
Снова. Ровно в тот момент, когда я открыла черную бархатную коробочку, выудила из нее нежно-розовое кружево и решилась примерить…
– Каждый раз срабатывает, – довольно прохрипел Райс, наощупь находя свой подарок и похлопывая по нему ладонью. – Ты все еще моя судьба, Лисс.
Как мальчишка, ей Варху… Он будто всякий раз надеялся, что я не призовусь. И можно будет сделать вид, что я вовсе не судьба этого мрачного носатого исчадия.
Но я упрямо призывалась, да. Каждый год, стоило Кейру начертать виззарийскую пентаграмму и бросить в нее какие-нибудь личные вещи. В этот раз он хотя бы обустроил площадку для «приземления». Расстелил маты, расставил свечи…
Все лучше прошлогодних «сиятельных даров», когда я плюхнулась в озерцо за полигоном. Романтика Ахавы, болот и плотоядных пиявок!
– Кейр! – я ошеломленно указала на подоконник, залитый солнечным светом. – Уже утро!
– Без паники, – Райс поерзал затылком по полу и поднялся на локтях. Огляделся, щурясь. Подтянул к себе черную горку тряпок.
– Да как без паники, как без паники? – вспомнила о кое-чем крайне важном. Смертельно важном. – Мы оставили его одного на всю ночь!
– Не одного. Я договорился с няней, – проворчал магистр, натягивая брюки.
Я, оценив свои кружева, торопливо сграбастала его рубашку. Пока еще осталось, что сграбастать.
– Это с какой же? – недоверчиво усмехнулась.
Весь Анжар наслышан о наших «особых обстоятельствах». И весь Анжар вот уже год отказывается работать в нашем доме. Найти няню на ночь весенних даров… Не из Хитаны же Кейр ее вызвал?
– С самой надежной, – муж скривился в коварной улыбке. – С такой, которая не сбежит, даже если очень захочется.
– Опять наказал кого-то из природников? – догадалась со вздохом.
Если раньше Райс пугал студентов ночевкой на болотах и ловлей исчадий мрака, то теперь на факультете появилась новая страшилка. Трехлетняя, черноглазая, рыжеволосая.
– Всего лишь своего младшего ассистента, – Райс поднялся, сгреб с пола розовые кристаллы и закинул в ящик стола.
Потянулся, задрав руки к потолку, помял затекшую шею, вздохнул полной грудью… И бессовестно растратил половину восстановившегося резерва, перенеся нас порталом к порогу дома.