Анжелика и дьяволица

Голон Анн

— Она пришла спросить, как женщина женщину, позволю ли я моим девушкам выйти замуж за здешних пиратов, увеличив тем самым число колонистов в Голдсборо. У меня создалось впечатление, что ей самой это безразлично, и она действует по поручению своего мужа и других руководителей и пасторов их общины. Думаю, что эти гугеноты считают Голдсборо своим родным домом, а себя — хозяевами протестантской колонии, и не одобряют появления здесь новых католических семей.

К тому моменту по совету отца де Вернона я уже решила увезти девушек и смогла

ее успокоить.

Анжелике было неприятно узнать о таком поступке Абигель.

— Почему Абигель не поговорила об этом со мной?

— Я задала ей тот же вопрос. И она призналась, что им было трудно противоречить вашему мужу, владельцу этих земель. К тому же, как я поняла, они многим обязаны и ему, и вам, ярой поклоннице этих браков, столь желанных для местных пиратов и для вновь назначенного губернатора Колена Патюреля.

— Я вовсе не такая уж «ярая» поклонница этой идеи, — скрывая раздражение, возразила Анжелика, — но создание новых семей могло бы внести умиротворение в нашу бурную жизнь с ее постоянными раздорами, боями и кораблекрушениями.

— Абигель сказала то же самое. Думаю, что со своей стороны — впрочем, и для того, чтобы понравиться вам, — она с радостью согласилась бы с таким исходом дела. Но, видимо, члены ее общины думают иначе… Похоже, они скорее враждебно относятся к своему нынешнему губернатору. Он ведь католик, не так ли?

Анжелика не ответила. Речи Амбруазины давали повод для новых волнений. Опять эти гугеноты! Неужели они не могут наконец примириться! Неужели они и в самом деле столь несговорчивы?!

Она разлила кофе по чашкам и поставила их на стол — одну перед Амбруазиной, другую — перед собой. Затем налила из кувшина стакан холодной воды, чтобы запивать кофе, и снова вернулась к столу. Герцогиня посмотрела на ее сосредоточенное лицо и тяжело вздохнула.

— Да, я понимаю. То, что вы задумали сделать, очень сложно. Примирить крайности! Разве это разумно?

— Мы ничего не задумывали, — еле сдерживаясь, возразила Анжелика. — Так вышло! Случайно! Когда о помощи просят люди, которым негде приклонить головы.., разве можно отказать им в спасении и в клочке земли…

Анжелика села напротив Амбруазины, как вдруг раздался стук в дверь.

Это была госпожа Каррер, которая снова принесла верхнее платье герцогини из желтого атласа.

— Я видела, как вы шли по улице, — обратилась она к госпоже де Модрибур, — и сказала себе: «Гляди-ка, вот она и вернулась!» Все очень кстати, я как раз закончила его штопать и теперь могу вернуть вам.

— Чудесно! — воскликнула Амбруазина, разглядывая материю. — Совершенно ничего не заметно. Какая великолепная работа, сударыня!

— Мне помогали) дочери, — скромно сказала госпожа Каррер. — Они неплохие мастерицы, и им полезно время от времени выполнять по-настоящему тонкую работу. А это у вас, кажется, турецкий кофе? — безо всякого перехода продолжила эта почтенная женщина, с наслаждением вдыхая запах, исходивший из двух фарфоровых чашек

на медных подставках.

— Да. Вы тоже поклонница этого божественного напитка?

— Еще бы! Я частенько пила его в маленькой восточной кофейне в Ла-Рошели.

— Так выпейте эту чашку, пока она не остыла, а я себе приготовлю новую.

Госпожа Каррер не заставила себя упрашивать и выпила все до последней капли. Затем заглянула в чашку я перевернула ее на блюдце вверх дном.

— В том кабачке иногда бывала одна египтянка, которая предсказывала судьбу по кофейной гуще. Я немного у нее набилась. Чему только не научишься в порту. Хотите, я вам погадаю? — спросила госпожа Каррер.

— О нет! Прошу вас. Всякое колдовство есть грех! — с этими словами герцогиня выхватила у нее блюдце.

Анжелика сделала знак госпоже Каррер, чтобы та не настаивала.

— Ну ладно, мне нужно идти, — она поднялась.

— Завтра будет хорошая погода? — спросила Анжелика, подумав о выстиранном белье Абигель.

Госпожа Каррер подошла к окну и потянула носом воздух;

— Нет, ветер снова переменился. Похоже, он принесет нам тучи, дождь и даже грозу.

Вскоре это предсказание подтвердилось: вдали прогремел гром, море почернело и заволновалось.

— Я провожу вас, пока не начался дождь, — предложила Анжелика Амбруазине. — Не забудьте свою накидку.

Она помогла герцогине надеть длинный черный плащ С пурпурной подкладкой, в которой та явилась накануне ночью.

— Откуда у вас этот плащ? Может быть, и его Арман Дако прятал где-нибудь в складках своей одежды? Амбруазина словно очнулась от сна.

— О! Вы не поверите, это такая невероятная история… В этих краях поистине творятся чудеса! Представьте себе… Мне его дал капитан.

— Какой капитан?

— Капитан шлюпки, на которой я вернулась в Голдсборо. Люди, которые плыли в лодке, сказали, что недавно разграбили один испанский «корабль, и у них есть целый сундук с женской одеждой, которой они не могут найти применение.

— Разве вы не говорили, что на шлюпке плыли жители Акадии?

— Они так себя назвали. А что тут странного? По-моему, французы из Акадии все немного морские разбойники и грабители, — ведь они бедны и покинуты торговыми компаниями и правительством. И когда они чувствуют особую нужду…

Видя, насколько поражена Анжелика, герцогиня поспешила добавить:

— Я решила принять этот подарок, ведь я не знала, чего капитан хочет от меня, мне было немного страшно. Я и вправду дрожала от холода. Как раз спустился туман, и плащ пришелся весьма кстати.

— Каков из себя этот капитан? Бледный, с холодным взглядом?

— Точно не помню… Я не осмеливалась на него смотреть. Представьте себе, как я сама была потрясена своим отчаянным поступком… Очутиться одной, без вещей, среди незнакомых матросов… — она слабо улыбнулась. — Видите, до чего меня довело страстное желание вернуться в Голдсборо и разыскать вас.