Анжелика и заговор теней
Шрифт:
– Даже в правовом государстве тяжба с… Сатаной, – сказал он, озираясь по сторонам, – мы все это знаем, какое это деликатное и опасное дело. Я вам это говорю, Карлон: молчание и забвение. Вот лучший способ не наткнуться на любопытных людей.
– А если «она» вернулась? – продолжал Адемар, крестясь.
– «Она» больше не вернется, – отрезал Виль д'Эвре. – И если ты еще раз позволишь себе подобные намеки, твоя спина познакомится с моей тростью, – добавил маркиз с угрожающим жестом. – А по приезде в Квебек я велю заковать тебя в кандалы или повесить.
Напуганный до ужаса Адемар убежал.
– Мсье де Пейрак
– Добавлю к этому, что мы прибудем в Канаду целыми и невредимыми, трудности позади. Это чудо, за которое мы должны благодарить бога.
И если кто-нибудь боится, что демонический дух явится нас преследовать, не будем забывать, что отныне мы находимся на христианской земле. Вот уже более пятидесяти лет потом тяжкого труда и кровью мучеников миссионеры очищали регион от языческой скверны. Канада не Акадия.
– Аминь! – с насмешкой сказал Карлон. – Вы могли бы читать проповеди с кафедры.
– Смеетесь, а ведь именно я сделал большое дело. Прочь восемьдесят дьявольских легионов! – воскликнул Виль д'Эвре, потрясая своей тростью с серебряным наконечником. – Я знаю, о чем говорю. Я вместе с мадам де Пейрак отражал безумные атаки… А вы подоспели только к концу, и не вы вели ее по широкому пляжу Тидмагоуча, когда эта бесноватая испускала ужасные вопли. Я видел, как вы побледнели. Так что последуйте моему совету. Между нами, – я вам говорю, – между нами все должно остаться. Только так мы можем избежать расследования. Забудьте и улыбнитесь всем. Жизнь прекрасна!
Он увел Анжелику в сторону, положив руку ей на талию.
– Не сходите с ума.
– Но я…
– Я вас знаю. Я слышу, как бьется ваше сердце. Ах! Уязвимый Стрелец!
Он слегка коснулся пальцем ее щеки.
– Люди недооценивают глубокую чувствительность этого огненного знака. В течение всей своей жизни он обречен служить мишенью для ненависти. Его одаренность и порядочность возрастают. Любовь, которую внушает этот огонь, плотская и одновременно возвышенная. Он закалял свои стрелы в спешке, он послал свою стрелу к облаку. Считают, что он неукротим и не имеет слабостей. Но он постоянно страдает от того, что находится одновременно и на земле, и на небо.
– Вы говорите о моем знаке судьбы? – спросила Анжелика.
– Да! Стрелец.
Виль д'Эвре обратил свой взгляд к ночному небесному своду, как будто он мог там рассмотреть, как мифический кентавр скачет к робким звездам, скрытым перистыми облаками.
– Он вестник, посланный из материального мира к потустороннему миру. Вот почему одно ваше «я», Анжелика, является жертвой какого-то демонического существа. – Он наклонился к ее уху:
– Вы из того пространства, понимаете? Вы ею укрываете, можете следовать ею фантасмагориям… Но кроме того, вы созданы, чтобы побеждать, вы причастны и к земным существам. Кентавр держится близко к солнцу. Он не поддается страху. Не заглядывайте в прошлое и не беспокойтесь о будущем…
– У меня болит желудок, – сказала она, положив руку на лиф. – Мне достаточно вспомнить ее ужасный крик, и я чувствую себя больной. На этот раз я должна сознаться, что я действительно испытываю страх. Я немного суеверна. Я солгала, когда сказала, что не боюсь ее. Добрые ли, злые ли демоны на меня
– Но вы же умеете их изменять?
– А вы, маркиз, действительно знаете науку о звездах?
– Я знаю в ней почти все, – скромно признался Виль д'Эвре.
– И вы думаете, что мы с ней не окончательно разделались, с нашей герцогиней? Она все еще живет на земле в разных ипостасях. Об этом заявят в Квебеке, будут доискиваться, что с ней стало.
– Молчание – говорю я вам.
– Девушки Короля проговорятся.
– Нет, они слишком напутаны. Я поручил напомнить им. что они были на службе у висельника Инквизиции и могут попасть на костер. Бедные красотки, они не проболтаются. Я думаю, что до самого смертного одра они будут отрицать, что видели, как Она появилась перед ними.
– Верите ли вы, что она мертва? – спросила тихим голосом Анжелика.
– Она мертва, – подтвердил Виль д'Эвре. – И вы должны убедить себя вот в чем. Мертвая или живая, она ничего уже не сможет сделать против вас. Раненый Стрелец возвращается на свой путь, высоко подняв свой лук. А что касается науки о звездах, я познакомлю вас в Квебеке с монахом, который очень искусен в этом деле. Он вам скажет нечто удивительное о вашей судьбе и судьбе мсье де Пейрака. Вот увидите!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТАДУССАК
Глава 10
– Матросы, тихо!
Замогильный голос Эриксона из рупора воспарил над заливом, передавая команды для всех кораблей.
– Матросы, смирно!
Затем он продолжал скучный перечень приказов.
– Вытянуть гордень нижних парусов!
– Отдать шкоты большого паруса! После тишины первых минут последовал топот босых ног. Люди заработали.
– Убрать паруса!
Утро пастельными тонами осветило линию кораблей. На каждом из них голос капитана повторял команды, и словно эхо, им отвечали крики чаек и бакланов. Сумрачный утренний свет соединял небо с водой.
– Матросы на реях, наверх!
С ловкостью обезьян люди устремились на ванты.
– Взять линек реи! Поместить его за парусами! Анжелика и де Пейрак стояли на носу корабля. Сюда собрались все пассажиры. Широко раскрыв глаза, они с восторгом и ожиданием смотрели на берег. Перед ними открывалась панорама: берег был застроен деревянными домиками, около них большие формы из серого камня, среди фруктовых садов на косогоре – полосы возделанной земли, отсвечивающие слоем льда.
В центре, на середине косогора, небольшая церковь подняла в небо острую, искусно украшенную колокольню. Ее свинцовая крыша с резьбой мерцала в рассеянном утреннем свете.
Слева, на высокой площадке отрога, находилась маленькая крепость с четырьмя башнями на углях. На главной башне развевалось белое знамя с тремя лилиями.
– Тадуссак! Франция!
Звон якорных цепей нарушил покой залива. Всплеск волн, ударившись о розовый гранит берега, утонул в реке Сегеней, которая сливалась здесь с водами Сен-Лорана. Вновь наступила тишина, слышались только крики морских птиц. Из легкого тумана, окутавшего весь пейзаж, стали проявляться цвета, тусклые и в то же время живые. Вязы и клены между домами поселка выступали то там, то здесь пурпурными и золотыми пятнами. Дым, поднимаясь из труб, прочерчивал белыми нитями небо, словно нарисованный рукой художника.