Анжелика Маркиза Ангелов
Шрифт:
Именно такой — пошатывающейся от усталости, в разорванном платье, с волосами полными соломы, — встретили Анжелику отправившиеся на ее поиски барон де Сансе и старый Гийом.
— Mein Gott! [38] — воскликнул, останавливаясь, пораженный Гийом.
— Откуда вы идете? — спросил Анжелику барон.
Но видя, что она не в силах отвечать, старый солдат поднял ее на руки и понес домой.
Озабоченный Арман де Сансе сказал себе, что просто абсолютно необходимо найти средства для того, чтобы отправить как можно скорее его вторую дочь в монастырь. Он еще не принял никакого решения по поводу предложения Молина. Он все
38
Боже мой! (нем.)
Анжелика пришла в себя на следующий день, проспав около суток.
Почувствовав себя вполне отдохнувшей, она больше ни о чем не жалела, но где-то в глубине души осталась обида. Анжелика подумала о том, что поссорилась с Валентином, а возможно также и с Николя, и что «мужчины» так глупы! Кроме того, нельзя было не признать, что ничего подобного не случилось бы, если бы она послушалась отца и ушла с праздника вместе с ним. Впервые Анжелика допустила, что иногда полезно слушать взрослых, и пообещала себе стать более благоразумной.
Одеваясь, она внимательно рассмотрела свою грудь. Девочка сильно выросла за этот год, и ее груди начинали вырисовываться под платьем. «Вскоре у меня будет грудь, как у Нанетт», — подумала она, не зная гордиться ли ей этим или пугаться. Ее удивляли все эти превращения, и, вдобавок ко всему, ее не покидало чувство утраты чего-то очень важного. Ее свободная и беззаботная жизнь была под угрозой. Она стояла на пороге другого мира, о котором еще ничего не знала.
«Пюльшери недавно сказала, что я скоро стану девушкой. Боюсь, это будет ужасно скучно», — подумала она обеспокоенно.
Стук копыт лошади заставил ее подойти к окну. Анжелика увидела, как отец уезжал со двора, но не осмелилась попросить его сопровождать. «Он, конечно же, едет к Молину, — подумала она. — Как было бы хорошо, если бы эти нескончаемые проблемы с деньгами прекратились, если бы не нужно было больше ждать помощи короля. Ортанс смогла бы одеваться надлежащим образом и найти жениха из хорошей семьи вместо того, чтобы изображать из себя хозяйку дома. И Жослен смог бы пойти в армию вместо того, чтобы носиться как дьявол с сыновьями барона Шайе. О, как я ненавижу этих неотесанных мальчишек, к которым он ездит и которые, когда приходят сюда, так больно щиплют меня, что после этого на коже целую неделю остаются синяки! И отец был бы счастлив. Он мог бы целыми днями любоваться своими мулами…»
Так мечтала маленькая девочка, не подозревая о тех изменениях, которые принесет этот новый визит к управляющему Молину. Конечно, она не сомневалась в том, что отец собирался принять ссуду, необходимую для постройки конного завода. Но по непроницаемому и напряженному лицу матери она поняла, что та торжественно пообещала хранить тайну сделки в строжайшем секрете, дабы соседи-дворяне не могли обвинить их в том, что, принимая помощь из рук ростовщика, они умаляют дворянское звание. Хорошо зная мэтра Молина, Анжелика также догадывалась о том, что тот настойчиво предлагал господину де Сансе принять двадцать тысяч ливров дополнительно, как личную ссуду, и о том, что барон остался непреклонным, так как больше не заговаривали об отъезде дочерей в монастырь.
Тем не менее произошли некоторые перемены, предвещавшие барону успех в деле выведения мулов.
Крестьяне приходили в замок Монтелу и приводили кто ослицу, кто жеребца. Барон проверял зубы и копыта животных, интересовался их родословной,
Он выжидал: через три недели открывалась ярмарка в Фонтене-Ле-Конт, на которую он собирался поехать. Выбор животных там будет наверняка и побольше, и получше. Казалось, у него было много денег, потому что он собрал жителей Монтелу и сказал, что у него есть работа для всех и что нужно будет выбрать в окрестностях дровосеков, столяров, плотников, резчиков по камню и каменщиков.
Вскоре вид конюшен за замком изменился. Дополнительные луга были заняты под пастбища. Старый Гийом забросил свою самую важную обязанность — наблюдение за садом и двором замка и изображал из себя распорядителя работ. Занимаясь этим, он помолодел на глазах и почти перестал хромать.
— Когда и в эпоху римлян, и во времена Карла Великого солдаты только и делали, что прокладывали дороги и строили, было меньше горя в этом мире, — говорил наемник всем, кто был готов его слушать.
— Если вы хотите знать мое мнение, то эти солдаты умели куда лучше разрушать, чем строить! — заметила кормилица.
— Варвары или неверующие солдаты, да, те были хороши только для того, чтобы убивать или грабить. Но были и другие, которые стремились только к миру, — отвечал немец, не замечая иронии.
Анжелика любила старого вояку, но она немного сожалела о том, что ее добрый друг так изменился. Все эти рассказы о мирных работах были, конечно, замечательны, но менее интересны, чем истории о войнах и сражениях, которые он ей рассказывал раньше и которые позабыл под влиянием нового увлечения. Будучи по натуре немного проповедником, как и все сторонники религии, проповедуемой Лютером, он дошел до того, что даже позволил себе нападки на кардинала Мазарини за то, что тот не хотел прекратить войну, вызывая таким образом недовольство народа.
Конный завод получился очень красивым.
Чтобы избежать затоплений, распорядились доставить целые повозки гранита для фундамента, а крышу конюшни покрыли светло-розовой черепицей. Больше пятисот ослиц и пятьдесят жеребцов могли разместиться там одновременно.
В это время землемер Артэм Кало осваивал новый способ для осушения земель в низине, у крепостной стены замка. Было решено осушить самую большую часть трясины, которая в старые времена обеспечивала защиту усадьбы. Как фея болот, Анжелика втайне не одобряла такого надругательства над своими владениями; но со времен свадьбы молчаливый Валентин больше не приглашал ее прокатиться с ним на лодке. Казалось, он покинул ее. Если и дальше так пойдет, то болото может действительно исчезнуть! Один Николя появился опять, нимало не стесняясь и скалясь во весь рот. С ним детство опять вступало в свои права; природа предоставляла отсрочку — не все заканчивается в один миг. Барон сиял. Он хотел доказать раз и навсегда всем этим буржуа, наподобие Молина, что дворянин также способен преуспеть в коммерции. Скоро он не останется должен никому ни одного су, и тогда сможет заняться и замком, и семьей.
Происшедшие перемены принесли кое-какой достаток и крестьянам. И поэтому теперь в замок доставлялось гораздо больше продовольствия. Тяжелые времена прошли, но в целом жизнь изменилась мало. По залам замка продолжали прохаживаться куры, собаки беспрепятственно пачкали каменные полы, и дождь, капля за каплей, просачивался через ветхую крышу в покои замка. У мадам де Сансе руки оставались красными, потому что она не могла позволить себе купить новые перчатки. Жослен, продолжавший гоняться за дичью и за девушками, более чем когда-либо походил на волка, а Раймон, погруженный в свои книги, напоминал догорающую свечу, вечную спутницу его бессонных ночей, проводимых в усердных занятиях.