Анжелика Монсорье
Шрифт:
Это любимая присказка Хранителя мира, тот горячий спор, наши беседы, в которых он указывал мне на мою ничтожность и несоответствие его любимому чаду. Его попытки «открыть» глаза Алисдэйру и жгучая ненависть ко мне.
— Ты добился своего, что же на попятный идешь? — хмыкнула я.
— Любовь Анжелика, я недооценивал это чувство. Уже тогда, когда он настиг тебя в пещере, тогда я понял, что совершил ошибку. С твоей смертью чары рассеялись. Он… он сошел с ума, поняв, что собственными руками натворил. Ты не видела, но…
— Видела, —
Во сне, на песчаном берегу он снес голову Карлиосайне.
Удивленный взгляд Хранителя и новая попытка.
— Я сохранил твою душу, как выяснилось не всю, долгое время я не мог возродить тебя. Прошла не одна сотня лет, прежде чем в Дарлимеи раздался крик новорожденной Ликаи.
— В этом нет твоей заслуги, — вновь перебила его, — тебе было неважно, куда поместить мою душу. На отчаянный призыв откликнулась я, двое, чья любовь разбудила мою душу, двое, чья сила и мужество растопили лед. Оливия и Адвил дали мне жизнь и права на меня только у них!
— Ликая…
— Хватит! Ты не сможешь мне ничего сделать! Ни тогда не мог, ни сейчас! Только руками Алисдэйра у тебя выйдет, но меня он не тронет. Я буду жить как обычный человек, как достойная дочь своих родителей и наследница рода Монсорье. Я буду помогать этому миру, так как делала тогда, но большего просить не смей!
— Габриэль… — простонал Хранитель
— Это твой сын, сам и развлекай его! Я не собираюсь быть его постельной игрушкой!
— Ликая! — возмущение пополам с горечью.
— Анжелика, — холодно и требовательно, — Анжелика Монсорье! Ликаи больше нет! У меня нет времени на этот глупый разговор! Ты привел собственный мир в упадок. А во мне нуждаются животные.
— Ликая, но…
Хранитель никак не поймет, что я не шучу. Что ж, скоро до него дойдет и это имя сотрется с его губ.
— Отбор, я не забыла, — расплылась в оскале, — сейчас все закончится.
Не только Алисдэйр, называть его высшим правителем, язык не поворачивается, может мгновенно перемещаться в пространстве. Думаю, со временем, этому можно обучить стихийников. Самых одаренных стихийников. Закрыть глаза, вспоминая основы, я воздух, я растворяюсь, сливаясь с частичками пространства.
— Ликая! — громовой голос Алисдэйра, только доказал, что у меня все получилось.
Медленно открываю глаза, тут же делаю шаг в сторону, Габриэль поймал руками пустоту.
Нет, милый, обниматься с тобой нет никакого желания. На всю оставшуюся жизнь наобнималась.
Ослепительные молнии с двух сторон от Алисдэйра ударили в землю, что ж Хранитель Длэрлайда защищает своего сына.
Новый рывок ко мне и еще одна молния в шаге от Алисдэйра.
— Ликая, — с придыханием и жаром, в надежде протянул ко мне руки. Ответом был оскал.
Оглянувшись вокруг, смогла осмотреться, где я собственно оказалась. Как и обещал «правитель» в саду накрыли завтрак. Длинный стол с кроваво-красной скатертью, за которым уже сидели все кандидатки. Их лица потеряли надменность,
— Ликая, — упал на колени Алисдэйр.
Его способность беспрепятственно считывать информацию из любой головы, сыграла с ним дурную шутку. Он прекрасно понял, что я все вспомнила и что собираюсь сделать. Я могла закрыть свои мысли, но не стала, я специально прокручивала мою боль заново.
— Анжелика! — встревоженный крик Сайонелс и попытка встать из-за стола.
Простите принцесса, но Вам лучше посидеть. Ноги Сай застряли в земле, не давая встать из-за стола.
Сайонелс лей Даркуа, теперь я знаю кто ты. Я знаю, за что ты проклята и знаю, за что страдаешь. Будучи Анжеликой, я привязалась к тебе, но…сейчас, не могу простить.
Ты воплощение той, что отняла у меня мою любовь и мое дитя.
Судорожно сжала живот, ненавижу! Чтобы не говорил Хранитель о своем раскаянии, но его поступки говорят об обратном! Он вернул к жизни и ту, на которую возлагал свои надежды! Ту, что до безумия любила его сына и была согласна на все, лишь бы получить желаемое.
Но я тоже любила! Всем сердцем, душой! Любила, готовая отпустить того, без кого жизнь казалось адом, отпустила, умоляя лишь об одном, сохранить две жизни.
Ненависть не то чувство, которым можно гордиться, ненависть всевыжигающая ловушка, попав в нее однажды, обратно пути не будет. Обратно лишь пепел от великого пожарища.
Моя боль навсегда останется со мной, моя утрата, которую я не смогу да и не имею права забыть, но… не повод умирать всему миру. Я помню разговор Алисдэйра и Хранителя и не позволю стереть эту планету.
— Больно? — переводя взгляд на застывшего Алисдэйра, спросила я, — А будет еще больнее.
Лицо когда-то, впрочем, кому я лгу, все еще любимого мужчины, исказилось мучительной судорогой, но я продолжала.
— Ты не тронешь этот мир и его трижды проклятого Хранителя. Я никогда не буду твоей, Ликая умерла вместе с нерожденным ребенком, — голос предательски дрогнул и тише, — нашим ребенком. Алисдэйр, я требую клятву! Ты уже убил самое ценное, что было в твоей жизни. Эта планета моя!
— Ликая, — взвыл Алисдэйр.
— Клятва! — непреклонно.
Медленно, слегка шатаясь, Алисдэйр поднимался с колен, всеми силами старалась не смотреть в его глаза.
— Клянусь не причинять вреда обитателям Длэрлайда, — срывающимся голосом начал правитель, — клянусь хранить и чтить творения так любимые тобой.
— И не приближаться ко мне ни под каким предлогом, — жестко закончила я.
Стон сорвался с его губ, рывок ко мне, очередная молния, не пропускающая его.
— Клянись!