Анжелика. Путь в Версаль
Шрифт:
Удивленная этой неожиданной тирадой, Анжелика улыбнулась в свой черед.
— Монсеньор, вы мне льстите… Мне крайне любопытно узнать, кто предоставил вам подобные сведения обо мне…
— Я не нуждаюсь в том, чтобы мне предоставляли сведения, — неожиданно резко, по-военному, заявил принц и снова помрачнел. — Я наблюдал за вами. Вы не обратили внимания, что я часто смотрю на вас? Мне показалось, что вы меня немного боитесь. Однако вы не из робкого десятка…
Анжелика подняла глаза на победителя в битвах при Лансе и Рокруа. Она уже не в первый раз так на него смотрела. Конечно, принц
Она всегда полагала, что питает к принцу Конде глубокую неприязнь, но сейчас боролась с чувством симпатии, невольно зарождавшимся у нее в душе. Разве не Конде много лет шпионил за ней и за ее мужем через своего слугу Клемана Тоннеля? Разве не Конде унаследовал богатства Жоффрея де Пейрака? Уже давно Анжелика задавалась вопросом, каким образом она сможет доподлинно узнать, какую роль сыграл принц Конде в этой драме. И вот сейчас капризный случай улыбнулся ей.
— Вы молчите, — сказал принц. — Значит, я прав, я действительно вас пугаю?
— Нет! Но я чувствую себя недостойной беседовать с вами, монсеньор. Ваша слава…
— Эка невидаль! Моя слава… Вы слишком молоды, чтобы что-то знать о ней. Мое оружие покрылось ржавчиной, и если Его Величество так и не решится преподать урок этим наглецам голландцам или англичанам, то я рискую умереть в собственной постели. Что же касается бесед, Нинон не раз повторяла мне, что слова — не ядра, которые посылают в брюхо врага, и она утверждает, что я до сих пор так и не усвоил ее урока. Ха-ха!
Принц разразился бурным хохотом и без церемоний взял Анжелику за руку.
— Итак, идемте. Карета ждет меня снаружи, но чтобы передвигаться, я вынужден опираться на чью-то милосердную руку. Вот она — цена моей славы: долгие дни, проведенные в затопленных водой окопах, и теперь невыносимая боль сковывает мою ногу, я волочу ее как старик. Хотите составить мне компанию? Ваше присутствие — единственное, что я смогу перенести после тягостного дня, выпавшего на мою долю. Вы видели мой особняк на улице Ботрейи?
С замиранием сердца Анжелика ответила:
— Нет, монсеньор.
— Говорят, что это одно из прекраснейших творений, когда-либо построенных Мансаром [32] . Мне там не нравится, но я знаю, что дамы восхищаются красотой этого дома. Поедем, вы посмотрите на него.
И хотя Анжелика не желала признаваться себе в этом, она была польщена возможностью ехать в карете принца крови, которого прохожие зеваки встречали бурными овациями.
Она была удивлена тем вниманием, которое ей выказывал спутник и которое казалось искренним. Ходили слухи, что с тех пор, как любовница принца Конде, Марта Ле Вижан, ушла в монастырь кармелиток в предместье Сен-Жак, старый вояка больше не удостоил благосклонностью ни одну женщину, хотя французские дворяне всегда славились своей любвеобильностью. Отныне принц искал в женщинах лишь плотские утехи, и вот уже долгие годы ему приписывали только непродолжительные интрижки, причем с дамами весьма низкого происхождения. В светских салонах
32
Франсуа Мансар (1598–1666) — французский архитектор.
Карета свернула во двор отеля Ботрейи.
Анжелика поднялась по мраморным ступеням крыльца. Каждая деталь этого светлого дома, наполненного гармонией, напоминала ей о Жоффрее де Пейраке. Именно он настоял на плавных линиях кованых решеток балконов и перил, напоминающих изгиб виноградных лоз; именно он заказал резные золоченые деревянные фризы, обрамляющие массивы мрамора или зеркал; именно он приказал разместить повсюду статуи и бюсты, каменных животных и птиц, олицетворяющих добрых духов счастливого домашнего очага.
— Почему вы молчите? — удивился принц Конде, когда они уже обошли два этажа роскошного особняка. — Обычно мои гостьи верещат, как канарейки. Этот дом вам не нравится? Я слышал, что вы отлично разбираетесь в архитектуре…
Они вошли в маленькую гостиную, обитую голубым атласом, расшитым золотом. Решетка из кованого железа с причудливым рисунком отделяла комнату от шедшей в парк длинной галереи.
В глубине гостиной находился камин с двумя каменными львами по бокам, но на его фронтоне зияла свежая выбоина. Анжелика дотронулась до нее.
— Что здесь скололи? — спросила она. — Я уже не в первый раз замечаю подобные повреждения. Даже над окнами этой гостиной в некоторых местах стерли живописный рисунок.
Принц нахмурился.
— Здесь были вензеля бывшего владельца особняка, я приказал их уничтожить. Когда-нибудь я займусь реставрацией поврежденных участков. Но если на то пошло, не знаю, когда это произойдет! Я предпочитаю вкладывать средства в обустройство моего загородного дома в Шантийи.
Анжелика не убирала руки с изуродованного гербового щита.
— А почему бы не оставить все как было и не уродовать дом?
— Один вид герба этого дворянина внушал мне тревогу. Ведь он был проклят!
— Проклят? — эхом повторила Анжелика.
— Да. Он изготовлял золото с помощью секрета, открытого ему самим дьяволом. Его сожгли, и король передал мне часть его имущества. Но я до сих пор не уверен, что Его Величество не попытался таким образом накликать на меня беду.
Анжелика медленно подошла к окну и стала смотреть во двор.
— Вы знали его, монсеньор?
— Кого? Проклятого дворянина?.. Клянусь честью, нет, и тем лучше для меня!
— Мне кажется, я помню это дело, — сказала молодая женщина, испугавшись собственной смелости. Правда, говорила она совершенно спокойно. — Речь идет о неком дворянине из Тулузы, мессире… де Пейраке?
— Да, так, — равнодушно согласился принц.
Анжелика провела языком по пересохшим губам.
— Ходили слухи, что на самом деле его осудили за то, что он был посвящен в какую-то страшную тайну, касавшуюся господина Фуке, который в то время был очень влиятелен.