Анжелика. Тени и свет Парижа
Шрифт:
Анжелика свернула на галерею Заключенных.
Она нерешительно шла вдоль этой новой для себя галереи с таким зловещим названием. Здесь собиралась совсем другая публика, отличающаяся от публики живописной галереи галантерейщиц. Среди почитателей красивых и старинных книг почти не встречалось женщин. Тут прохаживались магистраты, профессора, образованные мещане, преимущественно одетые в черное. Они склонялись над связками листов или над открытыми книгами с тем видом, с которым кот склоняется над миской молока. Охваченные своею страстью, они нисколько не заботились о том, чтобы освободить проход колоннам заключенных, которых вели из Консьержери под эскортом вооруженных алебардами
108
См. том 4 «Мученик Нотр-Дама». — Примеч. автора.
Наконец, в одной из витрин, находившейся чуть в глубине, молодая женщина заметила предмет, воспоминание о котором она хранила: рог единорога. Находка пробудила в ней радостное волнение.
Смутные видения, воспоминания о маленьких синих книжках! [109] Именно из них она когда-то узнала о мифическом единороге — животном, которое никогда не существовало, но описывалось как восхитительное создание, белый конь, мчащийся рысью, почти не касаясь копытами земли. Иногда единорог останавливался, чтобы оказать вам честь. Он с небывалой грацией тряс гривой, а рог, словно из розовой слоновой кости, блистал.
109
См. том 1 «Маркиза Ангелов». — Примеч. автора.
И дети в замках, уже почти заснувшие, грезили о белом лунном единороге, скачущем мягким галопом среди лужаек…
— Я ждал вас, — раздался голос из темноты.
Анжелика узнала того, кто обратился к ней однажды вечером, когда она встречалась с адвокатом Дегре.
Мэтр Людовик появился в ту минуту, когда она с тайным облегчением уже решила отказаться от поисков, и Анжелика так и застыла, не найдя, что сказать в качестве приветствия.
Мужчина жестом пригласил ее сесть с другой стороны прилавка-витрины. Там стоял табурет. Анжелика почти рухнула на него. И тотчас заговорила.
Без лишних предисловий она начала объяснять причину своего присутствия. Существует какой-то человек, вне всякого сомнения, демон, который появляется в лучшие моменты ее жизни, чтобы разбить ее счастье, и обрушивает на нее ужасные напасти, даже смерть мужа. Ее губы отказывались проговорить, как он был казнен, и, не найдя нужных слов, Анжелика замолчала столь же внезапно, как и начала говорить.
Она внимательно смотрела в лицо своего собеседника, но его выражение не показалось ей ни серьезным, ни озабоченным, а лишь слегка ироничным.
Мэтр Людовик долго хранил молчание, очевидно, для того, чтобы дать ей время прийти в себя, а потом, как в прежние времена, Магистр принялся загибать пальцы.
Во-первых, с чего она взяла или кто ей сказал, что вышеупомянутая личность — демон?
Во-вторых, где и при каких обстоятельствах все это произошло?
Вместо того чтобы ответить, что все случилось в Сен-Жан-де-Люзе, во время свадьбы короля, на которую
Молчание затянулось. Наконец, он задал третий вопрос, который и вовсе лишил молодую женщину дара речи.
— У вас есть портрет матери?
Анжелике пришлось приложить значительное усилие, чтобы понять суть вопроса и вежливо ответить. Да, конечно, некогда у нее был портрет матери, и, вне всякого сомнения, она взяла его с собой, покидая отчий кров после замужества. Но где портрет теперь?
Маг ждал, всем своим видом напоминая учителя, который и не надеется услышать верный ответ. Вдруг он встал, подозвал жестом одного из мальчишек-посыльных из Дворца правосудия и, дав ему какие-то наставления, вручил серебряную монету. По всей видимости, вознаграждение было щедрым, потому что довольный парнишка поспешно удалился. Мэтр Людовик вновь уселся перед Анжеликой.
— Возвращайтесь домой, — сказал он. — И приходите не раньше трех-четырех часов пополудни.
Анжелика вздрогнула и заявила, что не желает возвращаться домой. Ей нужно получить ответы на мучающие вопросы. Она предпочитает остаться в ожидании того часа, когда он сможет принять ее вновь.
— Ну что же, оставайтесь здесь, — мэтр Людовик не отказался от насмешливого тона, который, казалось, заготовил специально для этой посетительницы. — Любой парижанин во Дворце правосудия чувствует себя как дома. Наверное, среди жителей столицы нет ни единого человека, кто здесь не бывал, — это как крещение. Каждый хоть раз приходил поплакаться на грозящую ему опасность или на потерянную жизнь…
В поисках места, где она могла бы подождать, Анжелика обратила внимание на широкую лестницу, спускавшуюся к Майскому двору. Каждый год в этом просторном дворе горожане сажали традиционное майское дерево, символизирующее приход весны. Действо сопровождалось красочным представлением. За насыпью виднелись крыши домов и колокольни церквей, оттуда доносился городской шум.
Анжелика села на ступеньки лестницы, подобно другим посетителям Дворца правосудия, которые, как и она, были вынуждены ждать приема. Двое или трое из них, объединившись в кружок, скромно предлагали друг другу колбасу, хлеб и кувшинчик с каким-то напитком.
Именно здесь, у подножия лестницы, той самой холодной и ненастной ночью билась в истерике женщина, которую угрызения совести заставили кричать: «Это я его предала!.. Это я!»
Но видение тут же исчезло. Сегодня сверкало солнце, а камни были почти горячими. Анжелика скатала свою накидку и подложила ее под голову, как подушку. Она закрыла глаза. Ею овладевал сон.
Вдруг кто-то ласково дотронулся до ее ноги.
Анжелика открыла глаза и увидела молодого человека, стоявшего перед ней на коленях и снимавшего мерки.
— Я подмастерье сапожника, — объяснил он. — Ваши туфли испорчены. Нужно уговорить моего хозяина из галереи торговцев, чтобы он сделал вам пару туфелек. Мы украсим их настоящими жемчужинами, а не стеклянными бусинами, как у вас.
Рядом с Анжеликой на ступени присел молодой человек с гитарой.
На ступенях Дворца Сидит прекрасная дева Лон-ла, Сидит прекрасная дева!..После долгих месяцев, вдруг показавшихся молодой женщине годами, в течение которых она постоянно отбивалась от настойчивых ухаживаний кавалеров, редко привлекательных, всегда немного пьяных, а порой откровенно наглых — если не считать охваченного страстью Одиже, — Анжелика испытывала чувство легкости, слушая на ступенях Дворца правосудия комплименты двух веселых юношей. Они не строили никаких далеко идущих планов, а всего лишь хотели отвлечь и рассмешить ее.