АП.Гепталогия
Шрифт:
А я смотрела на рыжеватые волосы, полные и уже синие губы, чуть вздернутый нос и вспоминала всегда заразительный смех Норы…
– Дочь мастера Урда, это трактир на западном въезде в Ардам, – тихо начала я. – Двадцать пять или двадцать шесть… – Голос сорвался, я откашлялась и продолжила: – Двадцать пять, она летом отмечала в чайной у Элисы…
Не то чтобы я дружила с Норой, но знала хорошо, и сейчас перед глазами проносились картинки: Нора в голубом платье с цветами в волосах, она так любила голубой цвет, Нора в трактире, Нора улыбается мастеру Бурдусу, забежав к нему по поручению отца… А вот
Не сразу поняла, что глаза полны слез. Торопливо вытерла и вдруг подумала – а при чем тут Ночная стража? Убийствами подобного типа занимается Дневная стража.
И я прямо спросила у старшего следователя:
– А почему этим делом вы занимаетесь?
Окено подошел к трупу, наклонился и одним движением разорвал платье, обнажая рану на белом животе.
Вопросы отпали сразу – то, что казалось ножевым ранением, на деле напоминало…
– Как будто когтистой лапой вырвали кусок, – прошептала Янка.
И при этом на одежде вид такой, словно удар был нанесен ножом…
– Вам не видно, – Окено выпрямился, – но для любого мага очевидно, что тут сильно искажен магический фон. Как вы понимаете, подобное автоматически переводит данное дело под юрисдикцию Ночной стражи. В данный момент мы выясняем причину колебаний магического фона и ищем связь этого явления с убийством дочери трактирщика. Одно могу сказать точно – девчонка здесь чуть больше трех суток.
«Чуть больше трех суток»…
И мысли понеслись вскачь: три дня назад я была схвачена в библиотеке… И меня подставили… Видимо, для того чтобы украсть книги по запрещенным Смертельным проклятиям… Но на территорию академии посторонний проникнуть не мог. Значит, это сделал кто-то из адептов. И вот теперь я вижу Нору, ту самую Нору, из-за которой отчислили Логера. Ерга Логер – адепт Академии Проклятий, значит, проникнуть в библиотеку мог. И Логер был очень зол на меня за отказ помочь ему, для Ерги обучение в академии было смыслом жизни. Он вообще планировал остаться преподавателем… А тут беременность Норы, заявление ее отца на имя лорда-директора, требование Тьера, отказ Логера жениться и последовавшее за этим отчисление адепта из академии…
Беременность Норы!
У меня внутри все похолодело.
– Мастер старший следователь Окено, а… – Я глянула на труп, стараясь думать о нем только как о трупе, а не как об убитой Норе. – Судя по ране, получается, у нее что-то… вырвали?
– Угу, чрево, – Окено ухмыльнулся, видимо, ожидая нашей тошнотворной реакции.
Но все держались стойко и даже слегка безразлично.
Все, кроме меня, потому что я точно знала – Нора была беременна.
По щекам потекли слезы.
– Риате, – Окено явно заинтересовался начавшимся у меня потоком слез, – у тебя есть мысли по поводу подозреваемых?!
Судорожно вздохнув, я попыталась успокоиться и с трудом ответила:
– Отчисленный адепт Академии Проклятий Ерга Логер.
Все наши зашумели, Ригра повторно дернула меня за рукав, но ничего не сказала, зато Окено, с подозрением глядя на меня, спросил:
– С чего ты…
– Нора была беременна, – понимая, что в конце почти перешла на шепот, уже громче продолжила: – Отцом являлся Логер, за отказ взять
Лицо старшего следователя несло на себе печать сомнений ровно до слов «лорд-директор». Вот после этого Окено посветлел челом и задумчиво произнес:
– Это да, лорд Тьер мог отчислить за подобное, – хмыкнул и, скрестив руки на груди, продолжил: – Случай один знаю, Тьер ваш совсем еще зеленый был, только военную закончил, отправили его, значит, в пограничье, дали отряд головорезов, приказали захватить крепость. Насколько я в курсе, дело считалось заранее провальным, вроде как хотели урезонить молодого аристократа. Но Тьер высоту, то есть крепость, взял. Двадцать бойцов плюс сам Тьер, но взял, несмотря на то, что там два демона и семь темных магов имелось. Не в этом суть, суть в том, что один из его подчиненных по неписаным законам военного времени попользовался служанкой коменданта. – Старший следователь усмехнулся и завершил: – Наутро невоздержанный головорез для начала женился на зареванной девчонке, оставив ее наследницей всего своего имущества, а после был казнен Тьером.
Потрясенное молчание всей нашей группы, и мое в частности.
– Кстати, вот тот самый любвеобильный оказался единственной потерей тьеровского отряда. Поговаривают, что на все мольбы несчастного о помиловании Тьер спокойно ответил: «Я предупреждал».
Об убийственном спокойствии лорда-директора мы все уже знали… в смысле знали, что оно действительно убийственное.
– Так о чем это я? – Окено клыкасто улыбнулся: – Особое отношение у Тьера к женщинам, бережное и трепетное.
И взгляд такой – на меня. Выразительный.
– Так вот, – старший следователь подмигнул, опять же мне. – Так что отчислением Логера я не удивлен. – И, повысив голос: – Дарген!
В подвал со стороны входа, а не как мы, через пространственную дыру, вошел незнакомый мне офицер Ночной стражи, коротко кивнул нам, ожидающе уставился на Окено.
– Подозреваемый Ерга Логер, отчисленный адепт Академии Проклятий. Объяви розыск, и чтобы через час он был у меня на допросе.
Офицер вскинул нарост, заменяющий ему бровь, и хрипло возразил:
– Проклятийники магией не владеют.
– Зато у него был мотив, – Окено кивнул в мою сторону. – Бери нашу конкурентку в оборот, и за дело. И да, отправь Найтеса в академию, пусть узнает о произошедшем в подробностях у администрации.
Офицер вперил взгляд красных вампирских глаз в меня, хмыкнул и произнес, растягивая слова:
– Аа-а, напарничек Найтеса, значит? Следуйте за мной, госпожа частный следователь.
После чего развернулся и вышел.
– Ух, и не любят они тебя, – почти пропел явно веселящийся Окено. – И про контрольную не забываем, Риате.
Когда я уходила вслед за офицером Даргеном, позади меня слышался предовольный голос старшего следователя:
– Достаем тетради и приступаем к работе, адепты.
Ну конечно, и конспект мне потом тоже придется переписывать.
* * *
Едва мы вышли из подвала, я с удовольствием сняла маску и вдохнула морозный воздух, щурясь от яркого солнечного света. Правда, солнце вдруг заслонили, в следующее мгновение для начала меня укутали в плащ, потом крепко обняли, и я услышала почти родное: