Апельсиновые войны
Шрифт:
Прошло несколько минут всё в той же безмолвной тишине. Она почувствовала, как её голову осторожной приподнимают, становится легче дышать, ощущение тяжести проходит.
– Это… Слёзы? – прозвучало удивление врача.
«Эй… Кто-нибудь… Эй!..»
– Мемф…
– Не может быть.
Шорох спешки и шагов, и одеяла. Что-то или кто-то прижимается к груди. Голове приятно, вероятно, кто-то гладит её. Внезапно где-то у шеи стало горячее, затем ощущение утихло.
–
«Кто это может быть? Это Санджи? Но ведь…»
– Аккуратней, Ророноа. – пробасил Френки.
В голове прояснилось. Постепенно всё возвращалось на свои места. Чёрная пустота перед глазами уже не была такой чёрной, скорее, это был свет прикрытой масляной лампы. Девушка стала отчётливей слышать, голоса становились всё более узнаваемые. Прибавились еле слышные всхлипы. А ещё, кто-то держал её за кончики пальцев, с другой стороны, там, где не было человека, лежавшего на ней.
– Ты меня слышишь? Раздавишь, не дай бог.
– Да. Да.
Тяжесть от тяжело-дышащей ноши прошла.
– Навигатор-сан, ты слышишь меня? Это – Робин-сан. Если слышишь меня, скажи что-нибудь.
«Робин, я же не могу говорить… Я слышу, какие звуки я издаю! Но хотя бы и так… Ну же!»
– Хфп…
– Да!
– Не может быть! Не может быть! Неужели?!
Какие-то возгласы и крики радости. Девушка представила себе их улыбающиеся лица. Как рыдает от счастья Усопп, как Чоппер со слезами на глазах прыгает и вопит что-то, Брук, играющий что-то быстрое на своей скрипке. Луффи, широко улыбающийся, как ни в чём не бывало, радостная Робин, и Френки рядом с ней, готов поднять на руки весь мир. Санджи, распевающий песни под скрипку скелета. У неё самой наворачиваются слёзы, потому что эту радость нельзя описать словами…
– Извините меня.
– О чём речь, мохоголовый, мы все были на нервах. – подал голос Санджи.
– Ага. Вот, посмотрите, Луффи пришёл в себя! – усмехнулся Френки.
– Эй, Луффи-сан! – позвал оленёнок. У Нами возникло ощущение, что капитан виновато улыбнулся на оклик. Вдруг на кончиках пальцев почувствовался холодок, кто-то отпустил её руку. Еле заметные ранее всхлипы стали ещё громче, только вот их значение, вероятно изменилось. «Усопп», - внутренне улыбнулась она. Что-то не давало покоя. Не хватало, не хватало…
– Идите. Я подежурю.
– Зоро, тебе отсыпаться нужно. – серьёзно сказал Чоппер.
– На том свете высплюсь. – мрачен был ему ответ.
– Эй, Зоро… - неестественно-тихо произнёс капитан. – Если что-то будет…
– Я понял.
– Ага.
Ещё радостные восклики, касания по её плечам, волосам, пожимание руки, шорох шагов, постукивания, и тишина. Если бы не тёплый желтоватый свет, девушка бы подумала, что сейчас ночь, и она лежит в своей каюте, и всё, как в старые добрые времена. Однако, ощущение пустоты не покидало её. Не способная видеть, не способная говорить, Нами лежала
– Так… Я… Я очень рад, что ты жива!.. – сказал кто-то, а потом с натяжкой добавил, - Ведьма.
Неожиданно, в памяти что-то всплыло. Путешествия, кальмары, деньги, Арлонг, сад, повязка, бандана… Зоро! Отсутствовавшее звено было, наконец, найдено! Его имя пролетало мимо ушей, голова не слушалась, а он… Он всё это время был рядом. Это он кричал на команду, это он обнимал её только что, это он!.. Всё больше и больше кусочков памяти собиралось в единое целое. Отрывки из двух-трёх ночей, когда рыжая валялась, охваченная адским жаром, а мечник сидел рядом, что-то бормоча, сжимал её руку, менял повязки. Днём, она чувствовала, как её пальцев касается что-то немного жёсткое, но одновременно мягкое, когда парень засыпал, роняя голову рядом с её рукой.
«Я так рада… Я очень счастлива… Это ты…»
– О, повязка опять намокла. – снова те же лёгкие ощущения. – Нами… Рыжая ведьма, не смей пускать слезу!..
Это не было какой-то руганью, это было, словно наставление, с другой стороны – предупреждение, что он может потеряться при этом её состоянии. Силясь открыть глаза, Нами поняла, что с каждым разом это становится делать всё легче и легче. Эта уютная темнота больше не пугала, но заставляла думать, что так будет всю жизнь. Скорее, нужно посмотреть, нужно увидеть, узнать!..
«Ну! Давай! Давай же!.. Открой их! Нами!»
Свет был не желтоватым или мягким, он был ярким, резал своим «белёсым ножом». Так заявляло о себе утро через открытую дверь. Нами уснула, до самого конца пытаясь разомкнуть глаза. А сейчас около кровати стоял Чоппер, измерял девушке давление и пульс в то время, как Робин меняла повязки их накама.
– Нами, не знаю, спишь ли ты, но… Сегодня дело пойдёт на поправку! Я жутко счастлив! Так нас напугала! Да, Робин-тян?
– Было немного. – загадочно улыбнулась археолог.
– Думаю, что мы всех соберём около тебя и попробуем помочь! И… Я тут подумал… Наверное, мне нужно рассказать тебе, что произошло? Я сделаю это, когда ты сможешь говорить. Там шок, травма, врачебные причины. Ну… Поправляйся, Нами!..
Постукивание по дощатой палубе.
«Наверное, эти двое ушли».
– Реабилитация будет долгой! – многообещающе произнёс оленёнок.
– Не знаю… Не помешало бы её как-нибудь развлечь! – предложил Френки.
– О! Я знаю как! – воскликнул Брук.
– Хах, поклонник джаза и арбуза! Ну, попробуй! – хмыкнул Санджи.
– Так. Нами-сан! Я предлагаю тебе сыграть в игру! Она называется… «Мёртвого разбудит».
– Что?
– Чего? Чего?
– «Мёртвого разбудит»!
– Кто разбудит? – переспросил Луффи, голос которого звучал гораздо жизнерадостней, чем накануне.