Апельсиновые войны
Шрифт:
Признание
Он для верности тронул её за плечо, пристально вгляделся в лицо – сонное равнодушие, изредка подёргивающиеся брови, мирное посапывание. Затем парень прикоснулся к её лбу и цокнул языком. Рядом с кроватью стояла миска с марлями. Особо не размышляя, он взял одну белую полоску, отжал её, встряхнул и положил на лоб девушки. Брови её на мгновение беспокойно приподнялись, на переносице обозначились небольшие морщинки, но после её лицо разгладилось и вновь приняло то безмятежное выражение.
–
– Если судить здраво, мы совершенно разные люди. Хотя, в одном мы точно схожи. Это я на счёт выпивки. Заботят нас противоположные вещи, мы по-разному скрываемся от людей, скрываем то, что дорого. И чувствуем, наверняка, совсем контрастно… Да, мы – команда, накама. Но, - он усмехнулся, - точно не друзья. После того, что между нами… Я хотел сказать… После всего того, что я сделал, ни один из нас не захочет иметь дружеские отношения.
– Кха, кха… Что-то ты сентиментальный какой-то… - послышался кашель разбуженной девушки. Ророноа растерялся; удивление, раздражение и смущение почти одновременное появились на его лице.
– И с какого…
– Только не вздумай обижаться, краснеть или ещё… что-то в этом роде… - она зашлась в кашле. – Нормальный человек ни… никогда не говорит свои мысли в слу… слух.
– Олень сказал тебе реже говорить. – холодно заметил зеленоволосый.
– Да, он вообще много болтает…
– О чём ты?
– Я всё знаю.
Парень взглянул на неё. Лежит, раскрасневшаяся от жара, с томно-приоткрытыми глазами, улыбается такой мягкой улыбкой, так ласково смотрит на него.
– Видела бы ты себя сейчас. – ухмыльнулся он.
– Зоро, я не могу смотреть на тебя иначе.
Его плечи нервно дёрнулись.
– Опять бредишь, женщина.
– Что значит «опять»?
– У тебя не в первый раз такой жар. А теперь замолчи.
– Запрещаешь мне болеть? Почему?
– Говори всё это озабоченному блондину.
Нами тихо хихикнула.
– Тебе не нравится?
– Порядком надоедает.
– Но… - кашель, - Я хочу говорить это человеку, который мне нравится.
Его плечи снова дёрнулись, он тяжело вздохнул.
– Пользуешься своим положением и издеваешься надо мной?
– Нет.
Серьёзное лицо девушки вызвали у него усмешку.
– Значит, ты у нас больная теперь.
– Не поняла?
–
– Что может? Простить тебя? Любить тебя?.. Не знаю, билась ли я головой, но, если и нет, тогда я всё равно идиотка.
– Прекрати разговаривать, ты уже хрипишь.
– Зоро, ты же всё правильно сказал… Наши чувства, они… Противоположны… Я хоть как-то пытаюсь всё исправить… Потому что… Потому что…
Нами закрыла глаза, в надежде, что горький комок уйдёт сам и, готовые вылиться наружу, слёзы пропадут вместе с ним. Бывший охотник на пиратов отвернулся. Не хотелось смотреть на её заплаканное лицо – он попросту не знал, что нужно делать, да и у самого кошки скребли. «Сплошное беспокойство», - подумал парень.
– Забудь об этом… - наконец произнесла Нами. Но не прошло и минуты… - Нет! Я так не могу!.. Чтоб всё так кончилось?!
– Посмотри, у тебя кровь в углу рта! – прогремел Зоро.
Марли, салфетки, чайник с заваренным шалфеем, стакан, всё это быстро пронеслось перед карими глазами девушки.
– Что было сказано?! Что сказал тот олень? Молчать!
Откуда силы взялись – Нами только успела вытянуть руки из-под одеяла, сдерживая всё нарастающие всхлипы, закрыла лицо ладонями и зарыдала.
– Перестань. Прекрати это делать! – Зоро всё больше раздражался, слыша эти подавляемые, приглушенные звуки, даже отвернувшись, и не видя её лица. Он злился на себя, но прекрасно понимал, что уйти сейчас - дать ей страдать ещё по одной причине.
Потерев переносицу, он сел ближе к изголовью, осторожно посадил рыжую в кровати и притянул к себе. Теперь руки её безвольно висели, а мокрые глаза уткнулись в его плечо. Ророноа гладил её по спине, ожидая, когда затихнет дрожь.
– Нами… - начал он. – Пообещай мне, что научишь меня, как правильно вести себя в такой ситуации. Мне… Мне больно… и тяжело видеть тебя плачущей.
На эти слова она что-то пробормотала в ответ, но было это очень не разборчиво.
– Ты… ты… Ты и се… сейча… час… Отлично спр… спр… Справляешься… Зоро… - наконец разобрал он.
– Ну… Ты знаешь, если продолжишь плакать, у тебя лицо распухнет, глаза раскраснеются, и замуж тебя никто не возьмёт ни за какие деньги. Даже Санджи не возьмёт, он лучше на Луффи глаз положит.
Сквозь всхлипы он услышал смешки.
– Ложись, я лягу рядом. – пробормотал парень.
Рыжая голова была аккуратно водружена обратно на подушку. Зоро лёг рядом на край, на бок, положив руку под голову так, что значительная её часть оказалась над головой девушки. Вскоре истерика постепенно прекратилась. Нами дремала, изредка всхлипывая, и тогда мечник легонько гладил её по голове.